Андрей Белый, Алексей Петровский. Переписка
Шрифт:
А, въ сущности говоря, каь'^е ей до нихъ д-Ьло? Пусть сидятд,, ш,'сть см-Ьют-ся. Она играла со своими куклами и бу-детъ играть опять. И.ти она п11осто спокойно выйдегь изъ-за кустовъ и прой-дегь мимо нихъ, какъ будто ничего не случ1ьдось. Да и что вогюще случи.тось? Парень и д-Ьвка сидЪли на пчельникЬ и смЪялись! Но все-таки — какъ билось сердце! Еги б1еше заставило д-Ьвочку затаить дыхан1е и застыть среди кустовъ.
Куста |;онч1ыъ 1;сть. И вдругь мощными |1уками обхватилъ дЪвушку. Ея голова ,?апрокинулась. и губы нхъ слились въ страстномъ поцелуи. Эготъ поцелуй, точно въ борьбъ, заставилъ ихъ напрячь мускулы и судор^жпл сжать руки. 'А-а!
Лени широко раскрыла глаза.
Но ее уде|сжало безграничное любопытство. Прис.донясь спиной къ черемухе. прпя,имая ладони рукъ кь пылавшему лицу, она задержалась, полная страха и стыда.
Сквозь дрожавш1я пальцы она видЪла ихъ, точно сливш1яся. головы и волнистый скопъ волосъ .\1ар1п. извивавшихся, какъ зл*и. Она вид'кда, какъ голова сестры склонилась на обвивавш1я шею Кусты руки. Они см-Ьялись, не роняя ни слова, смъялись долго. смЪялись каждой частицей тД;ла. Мар1Я знойно зашептала:
«Не см1;й больше гляд-Ьть на ;^ту Мали. Не см1и1!>
^Нътъ. . . не буду,!..»
«Смот1шшь. точно тебъ ее съЪсть .хочется, точно она для тебя — нивЬсть что! Она для тебя ничто, понимаешь — ничто!»
№ 4.
«Б;ит1Й1'к1п Альм:!»;!';'!.» Лргуп,.
19.
г
^"^ \
М11р1Я запустила руки въ волосы Кусты, прошили и глаОила ихъ, опускаясь
грудью на плечо парня, полная искря/цагося с.тъха .... стр. 18. ..Лепестки, Черемухи."
?:Ничего . . . ничего .
она
что:
Ихъ груди сомкнулись. Голова парня прижалась къ пылавшимъ щекамъ д*-вушки. И вновь шопггтъ:
«И немо.1ода она, и некрасива, и б11дна, какт, церковная .мышь! Какое ге-6Ь дЬю до нея. какое ей дЪло до тебя? Не см'Ьй гляд'Ьть на нее!»
«Она — ничто... ничто...»
Въ малинник'Ь безконечной н'Ьсенкой заливалась птичка.
Возду.чъ былъ душно-сладокъ, какъ иедъ. На серебристые волосы Лени, др<5-жа. спадали легше лепестки черемухи, н маленькая головка д-Ьвочки кружилась отъ избытка красокъ. отъ .запаха цвц-товъ н зной на го шопота.
О, ка1съ хорошо было бы быть подальше Отъ всего этого, далеко, далеко!
Точно одурманенная, шла она между кустами черемухи, тихая и усталая. Она позабыла про свои куклы, и они остались на солнц!;. Капли пота струились по ихъ ро.)овыиъ щекамь. Они загорали: личики ихъ становились бурыми, темными, какъ у а[1аповъ.
Она забыла про своихъ д'Ьточевъ. Пусть имъ снится сонъ, что мать ихъ устала, что ей хочется плакать и жаловаться, чт(> она не знаетъ, яъ) ей делать! Пусть имъ снится сонъ, какъ ея маленькое сердце разрывается отъ боли п стыда!
'Балт1Йск1й Альмааахъ» Аргусъ.
№ 4
Лени покинула оадъ, миновала яворъ и вышла въ поле.
Высоко надъ головой синело небо, необъятное, как'], .море. Подъ .^тимъ без-брожнымъ небимъ, среди шири полей, шла маленькая, усталая и несчастная дквочка. съ головой полной горькихъ, прпводившихъ ее въ отчаян1е мыслей.
О, эти взрослые люди! Ей было за-
НИХЪ II стыдно, и б0Л1.110.
такое чувство, точно и она, узнавъ ихъ тайну, приняла въ )1ей участ1е. У ней был1.1 такое чувство, точно ей следовало разсказать про все отцу и матери, жаловаться и — потомъ просить прощенья. — испросить его хотя бы на колЬняхъ!
Она вдругъ ])азрыди,1ась больно и горько.
Ей оставалось лишь плакать — плакать надъ жизнью, сок11ушаться о всемь нЪжномъ п неосязаемомъ, чего не ви-дятъ люди, чего и знать не хотятъ!
Слезы струились по лицу Лени, и, ч1;.1гь дальше она шла, гЬмъ больше забывала про 1Мар]ю и Кусту.
Слезы высохли на ея глазахъ. Вотъ, такъ бы итти л итти; -- съ одной стороны ](жаное поле, а съ другой — клеверъ, между ними — межа, уходящая въ небесную даль!
Итти бы, итти — и лишь поля и небо, пебо и ноля. Небо раскинулось необъятной ширью, и въ »то.\гь безконечно-си-нелъ морЪ плыли бТ.лоснТ,жиыя, легши облака. Золотой солнечный дождь целовался съ землей, липкой и мохнатой. Зе.мля жадно впивала въ себя этоть дождь, содрогаясь въ сладкихъ мукахь родовъ, дрожа отъ счастья творить новую жизнь. Пробивая земную кору, высовывали свои го.ювки т|1авь-и и былинки. Въ сырой и сумеречной теплогЬ ползали нити травъ, исчезали подъ землей, припадая къ кормящей ея груди, тянулись къ солнцу жаждущими свЬта головками. По черной, парной земл!;, между пузырьками плЪсени, шли своей др(1Гой крошечныя букашки,' свЪтло-красныя, словно точки кроваваго бархата. Подъ каждымъ листочкомъ, каждой шелухой притаился кто-то, выглядывалъ лукаво, показывая язычекъ и рожки, и изливаясь въ пЬсенк*, на каждомъ сте-бельк^Ь качались, ползали удивительный существа, выдвигая по]юн шупальцы, от-, крьгвая ротъ и ширя глаза.
Воздухъ былъ точно п]10питанъ ме-дочъ. Земля — словно дремлющее въ душную л'Ьтнюю Н1рчь дитя: оно лепе-чегь во сн'Ь, вдыхаеть мягк1Й воздухъ, хватаясь слабыми пальцами за верёвки люльки.
Поля кончились. Лени шла с])еди бу-гристыхъ тропинокъ, извивавшихся межъ кустовъ. Она шла, ощущая уже переливавшуюся черезъ К1)ай радость; радовалась всему, что отк]1Ывалось гла-замъ, долетало до слуха: и шуршавшему подъ ногами вереску, и сид'ьвшей на В'Ётви красношерстой бЪлк1;, бЪлой ко1)Ъ березъ и собственной своей жизнн. Она пустилась бежать. О, какъ стучало сердце, какъ захватывало духъ! Она бЬ-жала все ст|1емительнЁй, какъ будто за ней гнался кто-то на тысячахъ Ы^ыль-евъ, какъ будто сама земля накалилась ппдъ ея логами. Изнемогая, она (шустп-лась наконецъ на траву. Въ вискахъ стучало. Она пыталась собраться съ мыслями, но въ ГОЛОВЕ было сумеречно ~— пусто. Наверху синЪло небо и по немъ плыли бълыя иблака, похождя па гребни снъжныхъ горъ.
Лени снова поднялась и пошла дальше. Вдругъ среди зелени заблесгкдъ мелк|й ручеекъ, точно змЪя, извиваю-Щ1ЙСЯ межъ .холмовъ и скрючившихся стволовъ ясеней и ольхъ. Д'Ьвстве1шо-частый и хрустально-прозрачный, инъ въ своемъ течен1и становился все ши]!!' и переходилъ въ рЬку, степенно и самоуверенно направлявшую воды свои кь морю.
Надъ берегами, поросшими кустарнн-комъ, кружились первыя летн1Я стрекозы и ихъ, отливавш1я метал.домъ, син1Я крылышки отражались въ воде, когда оне пролетали надъ рекой.
Тропинка, по которой шла Лени, ширилась. Сквозь смело вскинутыя ввепхъ ветви ясеней краснелъ глинистый холмъ. Здесь было самое глубокое место реки — темный, казавш1Йся бездоннымъ, омутъ. На д[|угомъ берегу река переходила въ грязное болото, где шептался камыпгь и где на стебляхъ сабельника блестела слизь улитокъ.
На склоне холма сиделъ пастушокъ Видрикъ. Де|1жа въ 11укахъ удочку, онъ сосредоточенно слЪдилъ за поплавкомъ, слегка дрожавшимъ на зарябившей водЬ.
«Видрикъ!»
№ 4.