Андрей Юрьевич
Шрифт:
Первую порцию олифы Виноградов варил сам. Опять с глаз долой перенесли производство в женский монастырь. Налили в два чугунных котла по двадцать примерно литров конопляного и льняного масла и долили по пол-литра получившегося сиккатива, а на самом деле — винного уксуса, в котором сутки варили под почти герметичной крышкой обмазанной толстым слоем глины свинец. Варили на медленном огне, чтобы не вскипел и не угробил всю конструкцию.
Котлы с маслом долго булькать не хотели, пришлось даже меха настраивать. Выходит, температура не меньше трёхсот градусов нужна.
Как такую температуру определить без термометра? Напрашивается простой ответ. Все же читали знаменитое
И Брэдбери пошёл. Дошагал до пожарника, и по дороге ему интересный вопрос в голову пришёл, а при какой температуре горит бумагу.
«Элементарно, мистер Брэдбери, бумага воспламеняется при 450 градусов, это я вам как Старший пожарный Мериленда говорю». Ну, или Иллинойса, где там в те времена фантаст столовался?
«Эврика»! — воскликнул Рэй Дуглас. — «Вот замечательное название. Только цифру лучше сделать не круглой. Пусть будет 451 градус. Может бумага воспламениться при такой температуре»?!
«При такой и воспламеняется, сэр Брэдбери», — утвердительно кивает головой старший пожарный Лос-Анджелеса, кажется в Голливуде всё же писатель жил.
Прибежал фантаст к редактору и кричит с порога:
«Давай переименуем книгу. Она будет называться „451 градус по Фаренгейту“ — это температура воспламенения бумаги».
«Другое дело, старина, даже такому прожжённому волку, как я, захотелось её прочитать».
Вот, а 451 градус по Фаренгейту — это 233 по Цельсию. Хрен вам, товарищи студенты. Пожарный в Лос-Анжелесе назвал Брэдбери цифру в градусах Цельсия. Температура воспламенения бумаги 450 градусов Цельсия. Сами себя тупые американцы запутали, и никому ведь не придёт в голову проверить. У вас духовка даёт 250 градусов. Придите домой включите духовку и суньте туда мою лекцию. Потом расскажите.
А на самом деле, как же без термометра определить температуру в 250 градусов по Цельсию?
Конечно же… с помощью бумаги. Только воспламенение тут не при чём. Эту табличку профессор спёр в кабинете пожарной безопасности, где сдавал экзамен на пользование газовой плитой. Запомнить было не сложно, нужно просто следить за временем обугливания краешка листка, отмечая температуру в градусах Цельсия:
· 5 секунд — 270–300°С;
· 15 — 250–270°С;
· 30 — 230–250°С;
· 1 минута — выше 200°С;
· 5 минут — 180–200°С;
· 10 минут — менее 180°С.
А ему нужно как раз больше 270°С. Выходит, через пять секунд бумага должна начинать по краешку обугливаться.
И не нужно путать процесс обугливания и воспламенения. Разные процессы.
Олифу сварили замечательную. Льняная получилась светлая, а конопляная темная, почти коричневая. Следующую партию варили в присутствии левкасчика, ну, грунтовщика церковной мастерской. Пусть будет на продукт во Владимире больше. Пусть богатеет церковь и строит на заработанные гривны и ногаты храмы и монастыри.
Добавили окиси свинца и получили замечательную жёлто-оранжевую краску.
Так к металлургам добавился ещё и мастер по выделыванию кистей с семьёй, потом мастер по изготовлению красок. Тут уже сразу нашли увечного воина бывшего, из которого теперь какой воин с одной-то рукой, а олифу варить и краски на её основе мешать вполне одной управляется. И у этого жена с малым дитятей.
В результате, на территории монастыря оказалось довольно много детей.
— Будем делать школу для них, — обрадовал Андрей Юрьевич старосту этого поселения того самого однорукого десятника бывшего Илью, — А женщин посадим пряжу вить и ткань ткать.
— Так дети? Кто за дитями будет смотреть? — обвёл двор с бегающими пацанами единственной рукой Илья.
— Сделаем детский садик и столовую общую, как и было в монастыре. Так и на питании экономить будете. Коммунизм построим в отдельном монастыре.
Событие тридцать шестое
Age, libertate decembri utere
Ну же, пользуйся свободой декабря (употр. в знач. воспользуйся передышкой).
Оказалось, что из болотной руды на севере в Берестье крицы в небольших домницах получает масса народа. Берестье, сопоставив названия близлежащих поселений Виноградов для себя определил как Брест. Тот самый, где потом будет Брестская крепость. Так в том регионе полно рек и озёр со дна которых добывают болотную руду. Что-то там у профессора в голове при упоминании болот Бреста вызывало воспоминание, про то, что там должны быть огромные залежи торфа. А торф — это удобрение на поля. Ни коим образом. В торфе нет ни фосфора, ни калия, ни азота. Ну, почти нет. Десятые доли процента. Внесение торфа в почву ничего кроме вреда не принесёт. Он кислый, а кислые почвы не родят. Тогда торф — топливо. Ну, так себе. Пока есть дерево и главное уголь, то торф невыгодное топливо. Тогда чего? Там от шести до девяти процентов воска и парафинов в смеси. Правда они будут загрязнены смолистыми веществами, но как отделить Виноградов знает. Раздробленную до фракции 0,5–10 мм и высушенную до влажности 20–25% торфяную крошку подвергают экстракции бензином при температуре около 80° С. Просушить до такой влажности можно просто на солнце. Бензин, ну — это продукт, который сливали в землю сотни лет, оставляя керосин. Нефть у него в закромах Родины есть. Построить нефтеперегонный завод, керосин пойдёт на лампы, а бензин на производство воска. И удалить смолу тоже легко. Обессмоленный торфяной воск получают обработкой сырого воска охлаждённым до 0–5°С бензином, в котором растворяется смолистая часть. Тот же бензин никому пока не нужный.
Откуда знания по переработке торфа у металлурга? Всё просто. Этот самый воск, точнее смесь воска и парафинов в том числе идёт и для приготовления модельных составов в производстве точного литья. А профессор Виноградов в том числе и по этой теме лекции студентам читал. Задали на семинаре вопрос, а мол откуда берут… Пришлось залезть в интернет и найти ответ, честно говоря, был удивлён, думал это из нефти делают или вообще химия. А тут всё экологически чистое — природное.
Ладно. Это на будущее.