Андрей Юрьевич
Шрифт:
Ab hoedis scindere oves
Отделять овец от козлищ.
Владыко собирался отчалить по-английски, но Андрей Юрьевич его остановил.
— Ваше Высокопреосвященство, я постараюсь питание своё наладить, но пока я его налаживаю, не могли бы вы три раза в день кашу с мясом мне присылать и хлеб с молоком. И присылать с доверенным лицом. Нужен монах, которого по дороге не подкупят и яд в еду не вольют. И чтобы
— Думаешь повторят, аспиды?! — зыркнул на приближающегося боярина епископ.
— Сто проценто… Обязательно.
— Хорошо. Пришлю.
— Подождите, владыко. Как я узнаю, что посланец от вас?
— Ох, страсти господни! — стал креститься Афанасий.
— Пусть он мне пароль скажет… слово тайное назовёт. Произнесёт: «Славянский шкаф» потом ложку сам съест, ну а после мне передаст.
— Ох, сподобил господь до такого дожить, что же это на земле русской делается?! Хорошо, княже, всё так и будет. Завтра утром…
— Я с самого утра ничего не ел и не пил.
— Ох, прости господи! Постараюсь побыстрее отправить, — епископ на ходу перекрестил подходящего боярина Андрея Молибоговича и, подобрав подол рясы, довольно проворно засеменил к воротам.
— Здравия тебе, Андрей Юрьевич, — поклонился эдак, как равному почти, здоровяк. Рукой махнул, да головой трясонул.
— И тебе не хворать, боярин. Слышал, что произошло?
— Сказывают, отравили монашка, что тебя от ран пестовал, — оратор произнёс это медленно будто слова пообтекаемее выбирая.
— Можно и так сказать. Только съел тот монах — травник, присланный епископом Афанасием — отец Димитрий, обед, что для меня принесли.
— Зачем же?! — нахмурился тысяцкий.
— Не понимаешь? Я так придумал, чтобы меня не отравили. Хотели отравить, да вот про мою придумку не знали, — говоря всё это, Виноградов смотрел прямо в глаза боярину. Были они примерно одного роста и получалось, что глаза Андрея Молибоговича, в тридцати всего сантиметрах находились.
Взгляда в упор боярин не выдержал, отвёл. И чё? Может стыдно ему за дворню княжескую, а может обидно, что не знал про такой фокус, отчебученный князем, и не получилось такая классная придумка, отравить князя, да призвать на его место братца его двоюродного — малохольного, полячка этого. Того призвать, из коего легко верёвки вить будут бояре волынские.
— Найти нужно вора. Ты же у нас Андрей Молибогович тысяцкий, в граде за порядок отвечаешь. Так действуй. Поваров расспроси, узнай, кто и когда принёс еду мне в покои? Кто, вообще, в покои заходил. Понимаю, что дом мой большой и народу много, но ты поспрошай. Только не калечь сразу. На дыбе любой признается в том, чего и не делал. Ты так спрашивай, чтобы проверить можно было, чтобы видаки были.
Виноградов говорил и понимал, что бесполезная затея. На самом деле по замку шляются десятки людей, а кухня вообще в отдельном доме, и там же столовая для челяди. Там тоже десятками толкутся. Нет. Ничего не найдёт тысяцкий. Только народ против князя настроит.
— Отбой. Э… Не надо искать, Андрей Молибогович, передумал я. Бог за зло сам покарает. Он-то точно видел,
— Думаешь, Андрей Юрьевич…
— Не думаю, а точно знаю, если я попрошу у Господа и просьбу мою епископ Афанасий поддержит, то откликнется Вседержитель на нашу просьбу.
— Чудо? — тугодум тысяцкий или нет, но он — боярин.
Мысль эта пришла Виноградову неожиданно. Вместо того, чтобы настроить всю дворню против себя истязанием их друзей и родичей на дыбе, нужно поступить проще. Нужно заставить гада, отравившего Димку, выдать себя. Новость о молитве с помощью этого вот обормота распространится быстро. Века сейчас тёмные, и человек, у которого сейчас совесть нечиста, не пойдёт в храм. Он найдёт способ не явиться. Заболеет. Самый плохой вариант сбежит в чужие Палестины. Но люди ведь все семейные, скорее всего, понадеется на русский авось и просто заболеет. Вот и посмотрим, кто завтра не явится на богослужение.
Чтобы источник информации был не один… А то ведь и вообще ноль, вдруг кто-то из слуг именно приказ тысяцкого и исполнял, подливая атропин в кашу князю. Тогда он никому не скажет и просто перережет по-тихому горло исполнителю. Так вот, чтобы источник был не один, решил поделиться своей мыслью и планом действия Андрей Юрьевич ещё с парой человек. Рассказал Ерохе — главкузнецу, рассказал Глебу Зеремеевичу и даже Мечеславу. Всё, как бы между прочим, при этом голову к небу вскинув и истово молясь.
— Не должен Господь попустить, как думаешь, Мечеслав?!
— Спаси нас Господь! — троекратно перекрестился сотник и ушёл. Почему бы не для того, чтобы инфой поделиться?
Событие тридцатое
Actum ut supra
Поступай как выше (раньше) указано; Действуй, как указано выше.
Всё удалось. Закинул удочку профессор Виноградов, клюнуло, подсёк… А крючок пустой. Нда, нашли отравителя и помощника, должно быть, ну, причастного как-то. А толку никакого. Сам себя перемудрил Андрей Юрьевич. Не думал, что вороги поступят так радикально.
Крестным ходом дошли они от княжеского замка в центре Владимира до Успенского собора, иначе именуемого ещё Мстиславов храм, по имени князя Мстислава — правнука Владимира Мономаха, который его больше сотни лет назад построил. Этот древнейший храм Волыни и усыпальница галицко-волынских князей за сто с лишним лет немного обветшал, кое-где дождями штукатурку обрушило, но в целом смотрелся для этого времени большим и величественным. До вершины сверкающего бронзой креста на луковке метров пятнадцать, если не выше. Рядом почти такой же высоты колокольня в виде квадратной башни и большой каменный двухэтажный дом под черепичной крышей, где проживает в том числе и епископ Афанасий.