Анечка-Невеличка и Соломенный Губерт
Шрифт:
Выше лёгких паучков.
Унеси над башнями,
Словно птиц над пашнями,
Словно лист в осеннем лесе,
Словно звёзды в поднебесье.
Унеси, как бабочку,
Как сухую травочку,
Словно с тополя пушинку,
Словно с поля порошинку.
Я проспать могу полдня.
Просыпаться не проси,
А неси меня, неси!
Потом музыка перестала играть, Анечка — танцевать и петь, а Соломенный Губерт перестал качаться, точно паяц на ниточках, и сказал:
— Теперь вам остаётся спасти меня!
— С удовольствием! Только научите как.
— Я могу лишь посоветовать. Вы намереваетесь ещё танцевать?
— Нет, кажется.
— Тогда вам необходимо проверить, сможете ли вы ходить.
Анечка проверила и стала ходить. Ходила она взад и вперёд, и ходилось ей прекрасно.
— Мне прекрасно ходится! — сказала она.
— Надо полагать, вы уже нагулялись! — крикнул Соломенный Губерт и хотел топнуть от злости, но тут же потерял равновесие и стал раскачиваться, точно паяц на ниточках. Анечка подошла к нему, придержала обеими руками, и он перестал раскачиваться.
— Надеюсь, вы не плачете? — спросила она, так как ей показалось, что он плачет.
— Никогда! И никому бы не советовал так думать!
— Я бы тоже никому не советовала.
— Однако вы советуете мне кое-что похуже! — крикнул Соломенный Губерт. — Вам угодно, чтобы мои ноги не отлеплялись от пола, пока вы танцуете, прохаживаетесь взад-вперёд и дразните меня.
— Вовсе я вас не дразню!
— Тогда могли бы принести мне сапожки!
Анечка принесла ему сапожки, и Соломенный Губерт спросил:
— Который правый, а который левый?
— Оба правые и оба левые.
Стоило Соломенному Губерту обуться, и он высоко подпрыгнул от радости, а когда опустился, опять подпрыгнул. Он подпрыгивал и опускался, а между тем где-то забарабанил барабан, и Соломенный Губерт, подпрыгивая и опускаясь, стал приговаривать:
Потом Соломенный Губерт перестал подпрыгивать и опускаться, но зато с удовольствием принялся расхаживать взад-вперёд, топая и приговаривая:
Топ-топ-топ, сапожки!
Пять грибов в лукошке:
Первый звался мухомором,
Мухи дохнут на котором,
А второй — волнушкой,
Розовой ракушкой.
Третий был груздь.
Груздь? Какая грусть!
А четвёртый — рыжик,
Он вкусней коврижек.
К этим я привык!
Потом Соломенный Губерт заявил, что, когда топаешь, неплохо ещё и притопывать. Он топнул, а потом проговорил:
Топ с одним притопом —
Тьма перед потопом!
И один раз притопнул. Едва он притопнул, стеклянный шар, висевший под потолком, загорелся и тут же погас. Соломенный Губерт снова топнул, снова притопнул и снова проговорил:
Топ ещё с притопом —
Рысью и галопом!
Не успел он сказать это, как послышался голос, словно где-то заговорило радио, только громче, намного громче. Голос приказал:
— Включить ток!
Что-то щёлкнуло, и сразу все сапожки — до колена, не выше — понеслись рысью и галопом, а с ними вместе и сапожки, в которые была обута Анечка-Невеличка, и те, в которые был обут Соломенный Губерт.
Стало быть, Анечка тоже припустилась рысью и галопом, и Соломенный Губерт — тоже. Бежали они, не зная куда.
Куда же они бежали?
Куда же они всё-таки бежали?
Глава пятнадцатая, в которой появляется непонятный Страж Дверей
БЕЖАЛИ ОНИ ДОЛГО. Сперва по ровному месту, потом по лестнице, потом снова по ровному месту. Потом был поворот, за которым оказались большие двери.
— Ворота после поворота! — крикнул Соломенный Губерт и вместе с Анечкой-Невеличкой внезапно остановился.
Большие двери сразу же распахнулись, и в них появился высокий человек. По виду этот человек не совсем был человеком, потому что вместо рук у него были рачьи клешни.
— Приготовьте входные билеты! — сказал странный человек.
— У вас есть билет? — спросил Соломенный Губерт Анечку.
— Я не знаю, что это такое.
— Бумажка, по которой разрешается войти.
— Приготовьте билеты! — снова сказал высокий человек, у которого были рачьи клешни.
— Нам придётся вернуться за ними, — ответил Соломенный Губерт.
— И не думайте! — сказал непонятный человек и добавил: — Приготовьте, пожалуйста, билеты в Зоологический Сад!
Соломенный Губерт стал шарить по карманам. Входного билета он не нашёл, зато нашёл носовой платок.
— Не задерживайте публику и предъявите билет! — сказал строгий человек. Соломенный Губерт протянул платок, и человек пробил платок клешнёй, а затем спросил:
— На одно лицо или на два?
— На два! — ответил Соломенный Губерт.
Человек ещё раз пробил рачьей клешнёй носовой платок и пропустил Соломенного Губерта, а за ним Анечку-Невеличку.
Соломенный Губерт так обрадовался этому, что стал распевать: