Ангел и фляга
Шрифт:
Алиса Исаева: Ну, я много раз уже говорила, что это и есть та самая искра божья, которая и позволяет человеку быть человеком. У неё разные размеры - кому-то больше досталось, кому-то - меньше, но она у каждого изначально есть. Не имеют значения факты, не имеет значения информация, воспринятая в процессе жизни, на самом дела важна только она. Я не думаю, что с течением лет человек на самом деле как-то меняется. Скорее, он научается выгодно продавать себя, а ещё - носить разнообразные маски, вот и всё. Но суть человека, его стержень - это от рождения действительно. Именно поэтому иных людей сломить невозможно. С ними всякое может происходить, но своё лицо они не потеряют никогда, каким бы оно не было.
Бо Бенсон: Почему мы теряем себя, когда в процессе жизни получаем новые данные? Человек
Алиса Исаева: Возможно, это покажется диким, но я убеждена, что на систему своего восприятия может влиять сам человек. То, как он слушает, то, на что он считает своим долгом отзываться. Для того, чтобы тебе стало понятнее, о чём я говорю, я приведу отрывок одного письма, где это очень выражено:
«Я чувствую - ежедневно и мучительно – что-то, что внутри, что возможно назвать “душой”, определенно наличествует. Настойчиво и требовательно. Приближаясь и отдаляясь. Оно явно превышает то, что возможно назвать “мое я”. И совокупность опыта многих “я” превышает. Ощущаю это это как звук, как гудение, как мощь, требующую ответного пополнения. Огромная сфера. Есть, зовет, требует. Что еще тяжелее - ЗНАЕТ. Это не умственное, а связь всего и со всем сразу, наиболее полная и оптимальная. Настаивает на том, чтобы это знание было воспринято и “я”. Не как теория, опять же, а как практика. Как творчество жизни. От нее хочется отвернуться - она говорит на языке, в котором нет многозначных понятий. С ней возможно общаться, но не спорить - она сразу замыкается и поворочивается… спиной? Есть ли спина у сферы?.. …Но что-то точно есть. Какой-то знак отсутствия - “Как хочешь. Побудь своим утлым “я”. Надоест - позовешь”. На самом деле никуда не уходит. А каким-то особым образом сворачивается, схлопывается в точку. Равенство в этих отношениях исключено. Насилие и агрессия тоже. Добровольность скорее односторонняя - я могу сбежать, а Оно нет. Но у него другие приемы в запасе. Но только когда очень нужно. Причем у нас понятия “нужно” явно не совпадают. Отзываться на этот звук - работа. Получается редко. Не отзываться - означает не быть. Игнорировать по-настоящему - для меня это будет скорая физическая смерть».
Понимаешь что-нибудь? Во всяком случае, для меня то, что написано - очень определяюще.
– 2 -
***
Я едва справлялся с потоком данных, которые, лишь изредка прерываясь, шли от Алисы. Её массивные ответы и мои не менее массивные вопросы, которые вытекали из этих ответов, постепенно приводили к одному простому выводу: практически все её депрессивные установки были глубоко субъективны. По тому, как оставались незамеченными те вопросы, которые этот субъективизм вскрывали и опровергали, я понимал: человек начинает чувствовать, что где-то не совсем прав, и что какие-то укоренившиеся установки сомнительны. Но в то же время, Алиса упрямо и прочно стояла на своём, и сказать, что её аргументы были не железного свойства, означало бы солгать. Ещё чуть-чуть, и возможно, я тоже принял бы её позицию, но природное упрямство заставляло меня лезть в книги, вспоминать, заставлять трещать затёкшие за месяцы бездействия извилины. К тому же, внимательно изучая форум в течение месяца, пришёл к мысли, что я – отчаянный жизнелюб, а если и жил во мне суицидент, то он умер сразу после того, как стало понятно, что же такое настоящая тяга к суициду и настоящая ненависть к жизни.
Из Алисиных ответов стало ясно, что эта женщина не сомневается в наличии у человека души, точно так же, как и вера в существование «другого мира», куда душа, возможно,
***
Бо Бенсон:Теперь - о твоих непроходимых путях, которые ты пробиваешь. Что это за дороги, и для чего/для кого ты их прокладываешь? Для себя? Для других? Ни то ни другое - просто ради процесса?
Алиса Исаева: Ради того, чтобы проверить – возможно это в принципе, или нет. Видишь ли, в последнее время моим любимым развлечением стало деланье чего-либо на пари, это, действительно, единственное, что я могу себе позволить. Я знаю, что никому это не нужно, это даже мне не нужно, но ведь надо же как-то себя развлечь?
Бо Бенсон: Если нетрудно, расскажи подробнее. Постарайся формулировать мысли точнее. Ведь часто люди произносят одни и те же слова, но вкладывают в них разные смыслы, что приводит к полному непониманию. Это самое непонимание приводит к тому, что отпадает всякое желание обмениваться информацией - оно просто бесполезно.
Алиса Исаева: Честно говоря, я не думаю, что от моих рассказов что-либо изменится. В тебе чувствуется прагматичность. А такие вещи прагматичностью не понимаются, они понимаются каким-то другим органом. Мне не удастся тебе чего-то объяснить, а поэтому итог беседы известен. А может быть, именно это и является правдой на самом деле. В нашем мире ведь считается, что если все думают как один - это и есть правда. Да ладно, я привыкла.
Бо Бенсон: Если я чего-то не понял, ты меня поправь. С одной стороны, ты говоришь: “Мои проблемы не надо понимать, мои проблемы - дурь”. Фраза довольно внятная, я воспринимаю ее как нежелание поделиться наболевшим с любым созданием отсюда (как у тебя обстоят дела в реальности - о том мне неведомо). Потому что просто не поймут. Вместе с этим, ты три года “безнадежно ждешь” человека, который бы пришел сюда и рассказал бы тебе, что надо делать. Так вот, даже если такой человек здесь есть, он просто не сможет этого сделать: от тебя не поступает исходных данных, которые нужны при решении задачи.
Алиса Исаева: А вот это и есть тот самый печальный опыт, который я приобрела. Пойми: я точно знаю, что не поймут, поэтому смысла не вижу что-то рассказывать. И исходные данные здесь абсолютно никакого значения не играют: мотылёк летит просто на тепло, на свет. Если этого нет, то он складывает крылья. В последнее время я чувствую пропасть между людьми и мной. Именно в такой последовательности. Я могу понять любого, меня понять не может никто. Люди узкие, я задыхаюсь. Человек - носитель концепции, как только начинаешь расшатывать эти стенки, кадр занимает оборону, и рассуждения о гуманизме улетучиваются. Всё правильно - кто я такая, чтобы рушить чей-то уютный домик, тяжело и долго создаваемый? Поэтому я и общаюсь в рамках предлагаемой мне концепции, и я отлично понимаю, что я общаюсь с носителем концепции, а не с человеком. А почему? Потому что ты не служил в армии, и сам не знаешь, как выглядит твоё человеческое лицо. Я утрирую, конечно, но ты ведь просил поговорить о моих чувствах.
Бо Бенсон: Почему обязательно - рушить? Достаточно просто показать свой. Знаешь, у меня есть друг, который утверждает, что для него не существует никаких догм и норм. Аргументирует тем, что так просто удобнее по жизни - ориентируешься не на внутренние установки, а на ситуацию. Нету никакого уютного домика, разрушать попросту нечего. Попробуй общаться не в рамках предлагаемой тебе концепции. Общайся в рамках своей, если она есть, конечно. Или безо всяких рамок. Только ли я хотел поговорить с тобой о твоих чувствах? Понимаешь, ты поворачиваешь все таким образом, что инициатор один - это я. А я видел (точнее, читал), что ты придаешь жуткий негатив тому, что здесь вообще никто не интересуется тем, что ты чувствуешь. “Хоть бы одна сука спросила, где мое сердце” - в таком виде, по-моему, это было подано мне. Так что не только я.