Ангел и фляга
Шрифт:
Рабочий день начинался в девять. Обычно у меня в запасе был час, чтобы «закинуть» своё резюме в сеть. В своём поиске дополнительной работы я дошёл до того, что находил в сети сайты различных интернет-кафе, и всевозможных «контор». Я полагал, что там могли требоваться уж если не системные администраторы, то хотя бы эникейщики. Или, в самом крайнем случае, ночные сторожа или охранники. Я находил адреса электронной почты местных системных администраторов, директоров, бухгалтеров, писал короткие послания, в которых заявлял, что мне позарез нужна работа, и цитировал своё резюме.
По просьбе Алисы Исаевой, я завёл себе ЖЖ – с одной стороны, это было неплохое местечко для выброса мыслей, а с другой, как выяснилось позже – замечательное средство контроля. Разумеется, «выброс мыслей» оставался за мной, а «средство контроля» - за Алисой. Там также
На удивление, предложения всплывали, хоть я честно предупреждал, что работаю в ГУВД. Единственная сложность заключалась в том, что люди предлагали мне полную занятость, в то время как искалась именно подработка. И частые телефонные звонки переставали меня обнадёживать. Я даже выдумал такую штуку, как Любимый Вопрос Номер Один: «Вы ищете человека на полную или частичную занятость?» Ответ почти всегда был один: «Фуллтайм». Однажды я рассердился, и в праведном гневе, чуть ли не матом, обругал девушку из очередного кадрового агентства: «Вы что, читать не умеете? Вы вообще – видели моё резюме, или как?!» И всегда, почти всегда выходило это «или как». В иных случаях выходило – «хорошо, мы вам перезвоним», что равносильно фразе «гуляй, Вася, жуй опилки». Лишь однажды мне попался человек, который читал моё объявление внимательно, но, к моему большому сожалению, дополнительный заработок не предложивший. Человек активно пытался перетянуть меня к себе в контору. Я вежливо отказался, мотивируя это тем, что мне в мои двадцать четыре года совсем не хотелось попадать в армию, или числиться в розыске, как активному уклонисту.
Со мной прощались, мне обещали «подумать», «перезвонить», предложить мою кандидатуру ещё кому-то. Но дело не двигалось с мёртвой точки день, два, три, неделю.
В этот бурный поток задач и проблем вливался другой: моя настоящая работа. Её, как всегда, хватало. А меня, в силу природного разгильдяйства и неумения вести несколько дел одновременно, не хватало почти ни на что. Получался замкнутый круг – целый день проходил в бегах по кабинетам, а как только выпадала свободная минута – она также проходила в бегах, но другого свойства.
Плюс – письма от суицидентов.
Плюс – письма и MS-сообщения от Алисы.
Плюс – постоянные звонки от перепуганных родителей.
Плюс – вполне справедливые замечания на работе.
Плюс – понимание того, что я надолго забросил писанину, в то время как душа и разум требовали новой пищи, новой точки выхода.
Возвращался я поздно вечером. Иногда Севетра приходила раньше. Чаще она приходила очень поздно. Иногда я заставал дома Кейва – без трусов и в свитере, мягко и ненавязчиво намекавшего на то, что мне здесь не место, да и вообще – не пора ли мне домой?
В то время, когда в квартире не было никого, я доставал несколько снимков, подаренных Алисой, и перебирал их. Любуясь этой женщиной, нашёптывал её имя, обращаясь неизвестно к кому с просьбой послать мне удачу в моём начинании. И счастья всем тем, кому сейчас тяжело. Иногда дни получались неудачными настолько,
Засыпая, я сжимал в руке маленького керамического ангела, что подарила мне Алиса в день нашей первой встречи в её городе. Если не спалось, я выходил на балкон, откуда открывался вид на многоэтажный дом, в котором горели огни чужих квартир, и задумчиво курил, глядя в эти окна. Я думал о том, что, возможно, Алисе сейчас очень плохо, и что, наверное, она по-прежнему думает о смерти – не как о явлении. Может быть, как о чём-то персональном, вроде прыжка с высотки. Как о самом коротком пути к решению всех проблем на свете – и внешних, и внутренних.
На сон грядущий, если были силы, я просматривал почту, старался отвечать на электронные письма. Но моя компьютерная мышка, казалось, весила килограмм пять, а изображения на мониторе жгли глаза. Проваливаясь в сон, я просил непонятно кого: сил, шанса, просто возможности заработать на маленькое семейное счастье. Хотя бы ночным сторожем где-нибудь на отшибе. Хотя бы простым эникейщиком …
Непонятно кто не слышал меня. Если он вообще – был.
И выходило так, что, просыпаясь с утра, каждый день, я получал как минимум три напоминания. О том, что работа не найдена, и план строительства светлого будущего с Алисой Исаевой пока не выполняется, о том, что я катаюсь на чужой шее и о том, что кому-то в это утро очень хочется себя убить. А я ни черта не могу сделать, потому что от пяток до макушки загружен своими проблемами. Порцию негатива я получал по дороге на работу – по какому-то странному стечению обстоятельств, я стал обращать внимание на давку в транспорте. Возможно, это была «первая ласточка», предвещавшая глубокий депрессняк. Безуспешные поиски работы там, куда лейтенанту милиции лучше не соваться. Казалось бы, чего проще – молчать в тряпочку – и нет проблем, ты не лейтенант, не «оборотень в погонах», а вполне себе обычный соискатель. Но стесняться своей работы, боясь плохого отношения ко мне от других людей из-за «корочки» - разве это не унижение? Мне не хотелось притворяться кем-то другим, я говорил правду – и получал за это по шее, как самый главный козёл отпущения. Плюс – неоправданные надежды после разговоров с людьми, не умеющими читать. Плюс – загрузка на работе, разговоры с разными людьми, плюс проблемы в моей собственной семье. Маме, папе и сестре приходилось несладко из-за того, что я натворил, они постоянно звали меня обратно.
Возможно, многим людям, испытавшим серьёзные трудности в жизни, всё это покажется смехотворным, незначительным. В конце-то концов, есть люди, которым некуда идти. Есть смертельно больные, военнопленные, заключённые, инвалиды, калеки.
Но, как уже говорилось, у каждого человека есть свой болевой порог. Мой, видимо, оказался слишком маленьким, если я так тяжело воспринимал невзрачные тексты в квадратном окошке монитора. Но веки дёргались, руки тряслись, хотелось кушать, а купить еды было не на что – всё испарялось где-то на пути между Нижним Новгородом и Москвой, уходило на оплату мобильного телефона и глобальной сети. При всём при этом я старался, как мог, выделить хоть немного денег для семьи, в которой жил до того, как переехал «на Крылья». Для моей настоящей семьи.
В один прекрасный день мне повезло. Со мной связался человек из фирмы, оказывающей услуги по ремонту компьютеров и протяжке локальных сетей. Он предложил мне реальный заработок – предположительно, в вечернее время. С успехом, свистом и воплями восторга я прошёл собеседование, вышел на тестовое задание и опять-таки, с успехом его выполнил. Как говорил тот работодатель, я был профессионалом, что для меня представлялось полной неожиданностью. Я не верил в своё счастье, это походило на глоток воздуха после продолжительного удушья.
По простоте своей, решил без лишних раздумий: надо рассказать обо всём Алисе, обрадовать её, сказать, что ещё немножко – и можно жить самостоятельно, вдвоём, что скоро можно будет собрать вещи и двинуть обратно в Москву. И лучше сделать это вживую, по телефону, а не по какой-то там электронной почте. Недолго думая, набрал нижегородский номер. Трубку сняла её мама, пояснив, что Алисы нет дома, но что я могу передать что-нибудь. Естественно, старина Боб выдал всё, что смог – работа найдена, можно сказать, что сейчас всё в порядке, что перспективы есть. Мама Алисы Исаевой выслушала меня очень спокойно, мне показалось, она обрадовалась моей находке.