Ангел-истребитель
Шрифт:
1. И наконец, самый любимый костюм Фионы всех времен (пока что): ЖАННА Д'АРК. Я изготовила его в прошлом году, и почти все мои друзья решили, что он неудачный: потому в основном, что никто не знал, кто она была такая. Ну, а Жанна была удивительной женщиной, которая вела в битву целые армии, отказывалась повиноваться церковникам и была сожжена заживо за свою веру. Этот костюм мне помог смастерить дядя Рик.
Он был чудесный, Электра. Рыцарские доспехи из настоящего металла, которые мы слегка обожгли и приделали к ним целлофановые язычки пламени, выбивающиеся по краям. Мой меч тоже казался объятым пламенем. Гораздо
Впрочем, в этом году все будет иначе. На сей раз, вместо того чтобы просто копировать кого-то, я собираюсь попробовать придумать что-то оригинальное. Что-то такое, что расскажет обо мне самой. Это будет, не просто костюм, а произведение искусства. Ну, может, и не ИСКУССТВА или даже «Искусства», но, по крайней мере, искусства.
Дядя Рик говорит, искусство должно как-то раскрывать личность самого художника. "Искусство – это внешний лоск, скрывающий под собой правду", его собственные слова. Если так и есть, значит, дядя Рик – очень непростой парень.
Что такое, Электра? Я слишком долго хожу вокруг да около? Ладно, ладно.
Я буду лунной богиней.
Ох, да перестань ты ржатъ. Лунная богиня загадочна, красива и волшебна. Она очень женственна и могущественна. И я нашла потрясный материал для костюма, весь черный и просвечивающий, с маленькими звездами и лунами на нем, словно на ночном небе. И еще: в этом году дядя Рик собирается взять меня на Парад Потерянных Луш, большой фестиваль, который проводится на Коммершал-драйв в каждый Лень Мертвых. Там будут факела, и алтари, и барабаны, и хороводы, и огнеглотатели на ходулях... Я в таком восторге! Поверить не могу, что мама с папой меня отпустили – они немного побаиваются отпускать меня в «эту часть города», словно на меня тут же нападут или что-нибудь такое. Впрочем, бояться нечего: дядя Рик убедил их, что я уже достаточно взрослая и что он не выпустит меня из виду. Словно я захочу от него отойти...
Впрочем, он так и не захотел признаться, в каком костюме будет сам. Вот тормоз.
Часть вторая
Творчество
...Пронзать червей,
чтобы страданье рыбе принести...
Глава 6
Наши дни
– Патрон – вот кто убил мою семью, – сказал Джек.
Никки уставилась на него. Джек сидел в гостиной полуразвалившегося маленького бунгало, который они сняли, на дешевеньком диване, которым только и было меблировано это жилище. Никки, в позе лотоса, сидела на полу. Она только что проснулась, и на ней была только майка. Перевернутая картонная коробка, стоявшая между ними, использовалась как кофейный столик, а единственный свет в комнате исходил от дисплея водруженного на нее ноутбука.
– Ты уверен? – переспросила Никки. Джек говорил спокойным, ровным голосом – так, словно рассказывал об увиденной телепрограмме.
– Да. Он убивает людей, близких художникам, и любит приурочивать свои нападения к праздникам. Он даже упомянул меня в качестве одной из своих неудач.
Никки покачала головой. Она еще не успела окончательно проснуться, и для того, чтобы воспринять эти слова, ей потребовалось
– Джек... это замечательно, правда? То есть ты ведь за этим парнем гоняешься, так? Он – тот самый гад, за которым ты охотишься уже...
– Он не убивает проституток, – заметил Джек.
– Что? Слушай, да мне вообще на это насрать, я все равно помогу тебе до него добраться...
– Я не это имел в виду. Я хочу сказать, до сих пор мы охотились на убийц проституток, потому что были способны их поймать. Монстр, который расправился с моей семьей... Я и не предполагал, что мы сумеем на него выйти. Думал, он где-то за пределами наших возможностей. – Джек говорил, не сводя застывшего взгляда с экрана ноутбука.
Покрутив головой, Никки дотянулась до пачки сигарет, оставленной на ручке дивана.
– Но ты все равно собираешься отыскать его, верно?
– Мне придется быть очень осторожным, – сказал Джек. – Я должен быть безупречен.
– У тебя получится, – тихо сказала она. – У нас получится.
– Надо все тщательно спланировать. Мы не можем просто открыть на него охоту. – Казалось, Джек размышляет вслух. – Мне потребуется завоевать его доверие – не в качестве нового члена Стаи, а в качестве ее вожака Я постараюсь убедить его, что я – Джинн-Икс.
Никки вытрясла сигарету из пачки, сунула в рот. Прикурила, сделала долгую затяжку и медленно выдохнула дым.
– Думаешь, у тебя получится?
– Да, – сказал Джек. – Я сломал его. Пароли, коды доступа, шифровальные ключи... Джинн-Икс поделился со мною всем Он хочет помочь мне – ведь я последний человек по эту сторону могилы, с которым он может поговорить, и он это знает. "Волчьи угодья" отныне принадлежат мне...
Миллион Двадцать Третья проповедь Джинна-Икс "Ирония? Ну еще бы".
Все погубила ирония. И если я еще хоть разок услышу эту долбаную песенку Аланис Моррисетт, я найду, на хрен, эту сучку и залью ей глотку расплавленным железом. Вот это будет ирония что надо.
Больше не осталось ничего чистого – ничего, что просто оставалось бы самим собой. Все вокруг – лишь пересказ того, что уже делалось раньше. Каждое проклятое телешоу, поп-песня, фильм про копов, видеоигра, пластиковый робот-трансформер, новая серия мультика в субботу утром – все это только клон идеи, которую пережевали и выплюнули уже сотню раз, не меньше. И все мы такие клевые, крутые, скучающие, что единственный способ сделать это дерьмо удобоваримым – это высмеять его не отходя от кассы. Товар нынче выпускают, снабдив его ярким ярлычком "Чушь!". И каждый подмигивает всем прочим: эй, дескать, мы все в теме, мы же знаем, что происходит. Мы умеем понимать все эти шуточки для избранных, хихикаем над намеками, насквозь видим поп-культурные отсылки. "У меня уже свербит в заднице"! "Люк, ты видишь во мне отца"! "Скотти, попробуй, поскандаль со мной"!
Сплошное дерьмо. В буквальном смысле слова. Культура "бэби-бумеров", поколения семидесятых, съела все это, переварила, а затем снова выложила перед нами. Мы погрязли в нечистотах предыдущего поколения, и никого это не заботит.
Но и этого мало. Следом идет то, что я называю Новой Иронией. Вообразите идею настолько плохую, настолько безвкусную, настолько китчевую, что ее моментально экранизируют, только потому, что она способна шокировать. Интеллектуалы с восторгом воспримут ее, как только она пойдет в эфир, потому что она настолько запредельна, что кажется блестящей пародией. Этот стеб над священными коровами грандиозен уже потому, что содержит в себе элемент убийственного преувеличения.