Ангел из прошлого
Шрифт:
– Меня научили не вмешиваться в чужие дела. – Олег при этом смотрит не в глаза, а в окно. – Но этот случай особенный.
– Могу ли я быть уверен, что ты не проговоришься? – Назарий подходит ближе. – Мне не нравится твой вид, и то, что ты мне говоришь.
– Я не согласен с твоим «идеальным планом», – минуту спустя отвечает Олег. – И не считаю, что так будет лучше для Симы.
– Так будет лучше для меня! – Назарий смотрит на него внушительно, чтобы тот, наконец, вбил себе в голову. – И для Фролыча.
Олег обходит его и идет к двери, распахивает ее на всю.
– Советую тебе все хорошенько обдумать и наедине, раз ты меня все равно не слышишь.
– Прекрасно, – Назарий идет к открытой двери. – И это при том, что мы с тобой за всю жизнь ни разу не поссорились! Но нет, ты решил упереться рогом и стоять на своем, хотя это вообще тебя не касается.
– Я только предлагаю тебе…
– Я уже все решил! – перебивает Назарий. – Будешь мешать мне – я легко на нашей дружбе поставлю точку.
С этими словами он уходит, гордо подняв голову. Нет, он не сможет вот так, легко, как заявил. Да и как можно отказаться от человека, который давно ему как брат? Но с Олегом ничего не случится за это время, а с Фролычем – может. Поэтому, сначала нужно обезопасить Фролыча, а после – после Олег сам все поймет. Увидит, что это была не мимолетная глупая мысль, не каприз, а вполне разумное дело, которое всем принесет их долгожданное счастье.
Чужой дом
– Сегодня утром было заседание комиссии, – сухо говорит директриса без предисловий, входя в комнату-подсобку. – Мы решили тебя не вызывать, так как твое дело нам известно, и оно не изменилось. Выгнать мы тебя не можем, но и держать тебя здесь – тоже. Решили отправить тебя в больницу-интернат.
– Но… я не хочу. – Сима медленно отходит к стене. – Я здорова!
– Меня не волнует, что ты там не хочешь, – слышит она в ответ. – Мы сделали для тебя все, что могли. Дальше с тобой будут возиться врачи и спецперсонал.
– Не надо. – Сима берет папку с портретами с тумбочки и прижимает к себе. – Лучше я просто уйду куда-нибудь…
– Не думаю, что лучший выход – жить на улице. – Директриса презрительно кривит губы. – Давай, собирайся, через час за тобой приедут.
Сима собирается. Скорее машинально, чем осознанно. У нее теперь есть большая тряпичная сумка – подарок детдома. Все вещи туда идеально помещаются. Сима кладет на дно папку с рисунками, сверху документы, рядом помещает аккуратно свернутые листы обойной бумаги, два карандаша, теплую одежду, сменную обувь и старенький плед.
Медленно она спускается в холл. Набирает в грудь воздуха, чтобы не
– Ты куда это собралась? – слышит она позади себя голос Тамилы и даже не вздрагивает. Почему-то Тамила теперь не кажется страшнее, чем директриса.
– Да вот… ухожу, – отвечает Сима чужим странным голосом, почти не слышным, но каким-то дребезжащим.
– В смысле?
– Я не могу больше здесь оставаться. Меня отправляют в больницу-интернат, как и грозились… Я им не подхожу.
– Тебя выгоняют, что ли?
– Ну… да. – Сима неловко перетаптывается с ноги на ногу. – То есть, меня не могут выгнать, так, чтобы совсем… Поэтому меня в больницу. Я не хочу туда! – Она вдруг поднимает на Тамилу глаза, и ее начинает бить мелкая дрожь. – Не хочу. Они будут колоть меня лекарствами и давать таблетки, от которых у меня в голове будет все путаться… я знаю, уже так было. И выходить я не смогу, там высоченные заборы без дырок…Я там действительно сойду с ума и забуду папу. Ведь он не знает, где я. А если я его забуду, как мы встретимся?
Тамила меняется в лице. Оно становится каким-то беззащитным, чего не было раньше. Странно все это. Ведь Сима ей чужая и к тому же совсем ей не нравится – та много раз давала это понять.
– Тебе незачем ехать в эту больницу, – говорит она. – Ведь ты абсолютно нормальная.
– Знаю. – Сима опускает голову. – Я лучше на улицу, чем туда.
В глазах Тамилы что-то блестит. Она вся напряжена и, кажется, – еще чуть-чуть и она пойдет и поколотит директрису, такой у нее вид.
– Подожди меня тут. – Тамила срывается с места, но тут же останавливается.
– Подожди и никуда не уходи, хорошо?
Не дождавшись ответа, она бежит вверх по лестнице.
– Я только ключ взять, – поясняет она.
– Только на минутку! – будто боится, что Сима исчезнет.
– Я что-нибудь придумаю. Я найду выход, да, найду. Обещаю! – кричит она, поднимаясь по лестнице и поминутно оборачиваясь назад.
Сима смотрит ей вслед. Впервые ей кажется, что если Тамила найдет выход, ничего плохого не случится.
Они просто пойдут вместе к ней домой. А потом Тамила заварит ей чай, а себе – кофе. И Сима останется.
Она останется с ней насовсем.
И, может быть, у нее даже появится темно-синее платье с прозрачными рукавами и бантом.
Только она никогда не найдет отца, потому что Тамила против. Она запретит ходить по улицам одной и даже говорить на эту тему. А если Сима ослушается, снова будет пугать ее в темной комнате, и трясти за плечи, и называть истеричкой, и взывать к ее здравому смыслу, и…
Все же это чуточку лучше, чем попасть в больницу, где ее сознание попросту уничтожат. Или – ночевать с бомжами в ночлежке. Или – умереть от холода на улице.