Ангел любви

Алистер Дениза

— Хейкуа права.

— Послушай, великий жрец из заморской страны, а откуда тебе известна запретная

любовь?

— Известна. А откуда — не скажу.

— Ты меня когда-нибудь посвятишь в эту тайну?

— Возможно, придет день, когда я это сделаю.

— Но не сейчас. Пока что я для тебя — запретный плод!

— Признайся, запретный плод, тебя когда-нибудь целовали?

— Нет, великий жрец, никогда.

— А тебе бы хотелось этого?

— Чего?

—

Чтобы кто-нибудь тебя поцеловал.

— Кто именно?

— Тот, кто бы очень захотел это сделать?

— Ойе, великий жрец, это стало бы проявлением запретной любви?

— Вовсе не обязательно. Это может быть простым невинным поцелуем.

— Ты знаешь такого человека?

— Знаю.

— Кто же он?

— Я.

— Ты?! Ты хочешь меня поцеловать?

— Но имей в виду, Лили, что я очень давно ни с кем не целовался. Наверное, совсем

забыл, как это делается.

— Даже так? Ну, тогда я с удовольствием с тобой поцелуюсь. Это даже интересно!

— Говорят, что поцелуй — искусство!

— Может быть.

Лилит было совершенно все равно, искусство поцелуй или нет. Главное, чтобы

Данрейвен и впрямь после стольких лет воздержания не забыл, как это делается...

Адам нагнулся и обнял ее за плечи. Дыхание его стало прерывистым, а голос перешел

на лихорадочный шепот:

— Лили, дай мне свои губы! Я хочу выпить их нектар...

Лилит подумала, что готова ему отдать куда большее. А что касается поцелуя, то не о

нем ли она мечтала всю жизнь? И вот она почувствовала прикосновение теплых губ Адама к

своим. Это был робкий, короткий поцелуй. Но Лилит ощутила, как закипает ее кровь.

Следующий был более смелым и долгим. На третий у обоих не хватило дыхания.

— Нет, великий заморский жрец, ты не разучился целоваться! — переведя дух, сказала

Лилит.

Она смотрела на него и никак не могла поверить, что это ее Данрейвен. И что они

впервые поцеловались. Хотя... хотя в официальных бумагах написано, что он ее муж.

Смешно, но Адам Данрейвен и не подозревает, что целовался со своей законной супругой!

Снаружи раздался крик какой-то птицы. Лилит вздрогнула и пришла в себя. Нельзя

забывать об осторожности. Ведь каждую минуту кто-нибудь может войти и увидеть. Тогда

— конец обоим.

Лилит мягко отстранилась и прошептала:

— А теперь тебе надо уйти. Иначе может случиться беда.

Данрейвен и сам понимал это. Он выпрямился и, взяв Лилит за обе руки, посмотрел ей

в глаза:

— Лили, я знал, что ты для меня табу. И все же искал тебя. Потому что не мог с собой

совладать. Но теперь мы должны

быть вместе. Вопреки всему...

Она улыбнулась.

— Спасибо тебе за невинный поцелуй, великий заморский жрец.

С этими словами она сделала шаг назад, затем — еще один. И скрылась за порогом

храма.

Адам кинулся вслед за ней. Но Лилит как будто растворилась, исчезла, подобно

видению.

Данрейвен вышел на берег, столкнул пирогу в воду и поплыл вокруг Тайаретапу. Он

хотел появиться на Рева Ра с другой стороны, чтобы никто не догадался, где только что был

«великий заморский жрец». Но когда он в последний раз оглянулся на священный остров,

его губы прошептали:

— Я вернусь сюда. И скоро...

7

Как только солнце скрылось за горизонтом, остров огласился оглушительным громом

барабанов. Подобно невидимому облаку, он проплыл над лагуной и вскоре достиг

Тайаретапу. Лилит и Хейкуа выскочили из хижины и побежали на берег.

Посреди лагуны плыла большая пирога, в которой сидело не меньше полутора десятка

воинов. Она направлялась к священному острову.

— Началось! — воскликнула Хейкуа.

Лилит поняла все с полуслова. Итак, здесь уже не было ни мисс Кардью, ни миссис

Данрейвен. Родилась Атуа Тамахине — дочь богов, которая сегодня ночью должна выбрать

себе мужа.

— Делай, как я, — шепнула ей Хейкуа.

Она подняла руки над головой и крикнула навстречу приближавшейся пироге:

— А хаэре май!

Лилит послушно сделала то же самое. Сидевшие в пироге воины дружно встали со

своих скамеек и хором ответили:

— А хаэре маи ту!

Лилит пытливо вглядывалась в лица воинов и думала, кого же из них она выберет, если

другого выхода не будет? Может быть, Вахики — высокого стройного юношу, который как-

то раз взял ее с собой на рыбалку? Или могучего красавца Пауро, по которому вздыхают

почти все девушки Рева Ра?

Тем временем пирога причалила к берегу. Один из воинов подал руку сначала Лилит,

потом — Хейкуа и помог им войти в лодку. Гребцы дружно взялись за весла и не менее

слаженно запели. Хейкуа наклонилась к Лилит и стала переводить слова песни:

Дочь небес снисходит к нам.

Дочь морей снисходит к нам.

Дочь земли снисходит к нам.

Данрейвен сидел на берегу, в окружении баранов, и меланхолично отбивал несложный

ритм. Губы его шептали:

Она идет сюда.

Та, что дружит с Рангахуа.

Та, что украла мое сердце.

Она идет сюда. Но не ко мне...