Ангел-мечтатель
Шрифт:
— Олег? — рассмеялась Дара, не дав мне договорить. — Он Аленку никогда не обидит! — безапелляционно добавила она.
На этот раз у меня мелькнуло понимание человеческих родителей, скрипящих зубами от самоуверенности своих отпрысков. Я тут же его отбросил — еще не зная, что Дара уже просто отмежевалась от всех своих земных связей.
У меня оставалась одна Галя. Она — мать, и притом человеческая мать — у людей инстинкт защиты потомства относится к одним из самых сильных. Кроме того, ей не понаслышке известно об обмане влюбленных девчонок и о том, каким
— Да ты что! — воскликнула Галя совсем не тем тоном, который я от нее ожидал.
— Да не кричи ты! — буркнул я раздраженно. — Девчонки только улеглись — может, не спят еще.
— Нужно будет его на обед пригласить, — деловито забормотала Галя, снизив все же голос. — Приглядеться — тебе, небось, почудилось.
— К чему приглядываться? — чуть ли не впервые в жизни пожалел я о невозможности объяснить ей причину своей уверенности. — Нужно просто запретить ей с ним видеться.
— Зачем? — несказанно удивилась Галя. — Мальчик он славный — хорошей парой ей будет.
— Что ты несешь? — почти простонал я. — Какой еще парой? Он же чуть ли не вдвое старше ее!
— Вот и хорошо, — невозмутимо возразила мне Галя. — Пока она подрастет, он уже крепко на ноги встанет — не будут с хлеба на воду перебиваться.
— А если он ждать не захочет, пока она подрастет? — уже прямо намекнул я на ее собственное прошлое. — С чего на что она потом перебиваться будет?
— Да мы его с рождения знаем, — небрежно отмахнулась она от меня. — И семью его. Не то у него воспитание — если что, не бросит.
Вот так и получилось, что и для защиты от людей у моей дочери никого, кроме меня, не осталось. И я начал за ней следить — что оказалось намного сложнее, чем пять лет назад, когда мы все за Дарой с Игорем присматривали. Тогда мы сдавали их друг другу с рук на руки — сейчас же в рабочие дни я мог только звонить Аленке и затем мучиться до самого возвращения домой сомнениями, правду ли она мне сказала, что уже дома.
Зато по выходным, когда она определенно отправлялась на свидание, я увязывался за ней под любыми предлогами. По крайней мере, свежий хлеб у нас в доме в то время был постоянно. Ничего особо тревожного я не заметил — они большей частью просто гуляли, прячась в кафе, если дождь начинался. Пару раз ездили к Игорю, где Дара уже почти все время проводила, и однажды все вместе отправились к Олегу на дачу.
К Игорю и на дачу я к ним просто с улицы перенесся, но и там — с виду вдали от посторонних глаз — все вели себя крайне пристойно. Аленка обычно устраивалась под боком у Олега, и он не так привлекал ее к себе, как словно прикрывал от чего-то. Единственное, что меня насторожило — это ее периодически запрокидываемое к нему лицо и его ответный взгляд сверху вниз. В этом молчаливом обмене было больше влечения, чем в самых жарких поцелуях. Особенно, когда по вечерам я снова наблюдал его склоненное к ней лицо в ее мыслях.
Понятия не имею, откуда она узнала об этом. Должно быть, Дара или Галя все-таки поговорили с ней и она догадалась, откуда ветер веет — сам-то я всегда следовал
Но однажды я наткнулся в них на блок — такого шока мне еще никогда не случалось испытать. Я даже не сразу понял, что это — в нашем течении вторгаться в сознание другого ангела считалось недопустимым, и впервые столкнулся я с его блокированием на земле, у Макса — темные, конечно, ни нам, ни друг другу не доверяли. С тех пор и ассоциировалось у меня это явление с железным занавесом — наглухо, непроницаемой стеной скрывающим от свободного и открытого взгляда нечто противозаконное.
Песчинки же Аленкиных мыслей продолжали безостановочно перемещаться, и расшифровал я их движение быстро. Слишком быстро — там и разгадывать толком нечего было: как будто калейдоскоп раз за разом проворачивался из одного положения в другое и неизменно то же самое.
Как будто она одно четверостишие раз за разом повторяла или обрывок мелодии проигрывала.
Или на помощь звала, методично сигнал SOS с координатами на телеграфном аппарате выстукивая.
Глава 6.3
— Что случилось? — выдохнул я, ворвавшись в ее комнату.
Она удивленно повернулась ко мне, оторвавшись от экрана компьютера.
— Что ты делаешь? — уже спокойнее спросил я, не обнаружив никаких видимых причин для паники.
— Уроки, — ровно ответила она, не отрывая от меня ясного и прямого взгляда. — А что?
— Да ничего, — смешался я. — Мне просто показалось, что ты … как-то нехорошо себя чувствуешь.
Я ожидал обычного укоризненного: «Опять подглядываешь?», но она лишь пожала плечами и молча повернулась к компьютеру. В профиль ко мне — на котором я увидел, как дернулся у нее уголок рта, приподнимаясь в довольной усмешке.
Вот тогда-то я и понял, что увидел. Она не стала от меня откровенной и прямолинейной стеной отгораживаться — она выставила мне напоказ ширму, имитирующую обычное течение ее мыслей.
Научиться таким темным трюкам она могла только из одного источника.
Я позвонил Даре, чтобы узнать, когда она вернется домой, и сказал, что встречу ее на остановке маршрутки. И тут же повесил трубку, не дожидаясь встречных вопросов.
Хорошо, что раньше из дому вышел — по всей видимости, после моего звонка Дара с Игорем все свои дела бросили и примчались раньше назначенного срока. Еще совсем недавно я бы обрадовался ее чуткости.
— Спасибо, что проводил ее, — бросил я Игорю, как только они выскочили из маршрутки. — А сейчас извини — нам с Дарой поговорить нужно.
Они молча переглянулись, прекрасно обходясь, как обычно, без слов. Их мысли всегда были для меня закрыты, и даже отцов своих они в последнее время допускали в свой круг общения весьма выборочно. А теперь и Аленку в него втянули — я едва дождался, пока Игорь перейдет на другую сторону улицы.
— Значит, все-таки продолжаешь за ней следить, — медленно протянула Дара в ответ на мой прямой вопрос об Аленкином блоке.