Ангел-мечтатель
Шрифт:
Она уже была там, сидя, как и в тот раз, в первых рядах и встретив мое появление пронзительным взглядом и плотно сжатыми губами — даже без намека на улыбку или облегчение на лице.
Там был также и Тень — но в отличие от того раза, расположился он не рядом с Татьяной, а в стороне от всех, и даже головы не повернул в мою сторону. Он глядел прямо перед собой с непроницаемым выражением на невзрачном лице.
На его прошлом месте оказался Макс — его поза выдавала крайнюю настороженность в полном окружении светлых. Он только покосился на меня и едва заметно кивнул, презрительно скривившись при виде окружающих
А вот по другую от Татьяны сторону сидел … Стас. Так, на работы его очевидно не отправили, но кто рядового уже ангела сюда пустил? Он тоже никак не отреагировал на мое появление, пристально разглядывая восседающую перед нами комиссию.
На сей раз она состояла всего из трех ангелов, и как только меня отконвоировали вниз, к центру аудитории, и усадили наискосок от Татьяны и позади Макса, сидящий сбоку, напротив меня, сразу же поднялся. Судя по прилизанному виду, это был явно аналитик, но мне он ни разу на их этаже не встречался. Чего, похоже, не скажешь о Татьяне, которая вся сжалась и уставилась на него во все глаза.
— Насколько мне известно, — чуть откинув голову, обвел аналитик нас холодным взглядом, — все присутствующие в курсе, для чего мы здесь собрались. Поэтому обойдемся без вступления и перейдем прямо к делу. — Он взял верхний из лежащих перед ним стопкой документов, развернул его на сто восемьдесят градусов, пододвинул к краю стола, положил на него ручку и поднял глаза на Татьяну. — Прошу Вас.
Она сразу же вскочила, но с места не двинулась.
— С удовольствием! — звонко заявила она и добавила: — Но только после него, — ткнув, не поворачиваясь, указательным пальцем в мою сторону.
И тут же села назад, поерзала, попрочнее устраиваясь, и для верности спрятала руки под стол.
Если аналитик и удивился, то виду не подал. Он лишь дернул уголком рта, развернул веером документы перед собой, выдернул оттуда еще один, повторил с ним ту же процедуру, что и с первым — резкими рывками — и вперился в меня немигающим взглядом. Я решил, на всякий случай, дождаться приглашения — словами меня не удостоили, рукой поманили.
Интересно, меня под тем же конвоем к столу поведут? А, нет — только двое: один мне прямо в затылок дышит, а второй обошел стол Макса и в два широких шага присоединился к напарнику, замерев с другой стороны позади меня. Надо понимать, недоверие отцов-архангелов ровно наполовину уменьшилось.
Я поднял лист бумаги с плотно напечатанным текстом и начал читать. А еще мельче шрифт нельзя было выбрать? В глазах у меня зарябило, в голове зазвенело — сигнал тревоги в мозгу, должно быть, включился, и тот мгновенно выставил все возможные фильтры. Плотные такие — каждая строчка по прочтении словно ластиком в сознании стиралась, прежде чем уступить место следующей. Я три раза на первом абзаце проверил.
Дальше не успел — контракт рывком вылетел у меня из рук и снова лег на стол, прихлопнутый рукой аналитика. Который затем кончиками пальцев резко толкнул ручку в мою сторону — еле поймал! — и все также молча ткнул указующим перстом в самый низ документа, где текст заканчивался.
— Я бы хотел все же ознакомиться! — возмутился я.
— Вы отказываетесь подписывать? — бархатисто проворковал аналитик с надеждой во взгляде.
В спину мне вонзилось что-то острое. Нет, чего-то два очень острых. Я покосился на внештатников,
Это кто же на реликвию родных пенат покусился? Я бросил взгляд назад — и получил два еще более болезненных тычка прямо в лицо. Нет, один, вроде, кулаком, а другой — указательным пальцем. Ну, со Стаса что взять — у него кулак всегда самым верным аргументом был, а вот Татьяна могла бы и не перенимать самые низкие приемы карателей. Или, по крайней мере, не на мне их отрабатывать. Или хотя бы не при посторонних.
Я с обидой отвернулся — они послали мне еще один недвусмысленный мысленный сигнал. Нет, снова два — и таких, что я невольно над столом согнулся. Чтобы следующие мимо пролетели. Или хотя бы в не жизненно важные мягкие части попали.
Так я и подписал контракт с аналитиками, даже не прочитав его — не хватало еще перед их представителем в низком поклоне стоять. Он быстро забрал его у меня с такой тонкой, змеиной усмешкой, что у меня сердце екнуло — темные побери Стаса со всеми его потрохами! Интересно, если у нас что-то пойдет не так, мне это припомнят? Как только выйдем отсюда, сразу же сделаю заявление о принуждении. Лично Стасу. В присутствии всех остальных свидетелей.
Татьяна подписала документ, тоже не читая. Слава Всевышнему, хоть ее доверие ко мне полностью восстановилось!
Затем Тень — ну, понятно, этот, небось, еще и в составлении контракта поучаствовал.
Затем Макс — тоже ничего удивительного: он за то время, пока меня допрашивали с пристрастием все, кому не лень, не то, что ознакомиться — детально изучить этот документ мог. А с его юридической практикой на земле — и вовсе наизусть выучить.
А затем я понял, зачем сюда Стас пожаловал.
Глава 5.8
Последний экземпляр контракта аналитик пододвинул в его направлении.
И Стас решительно и размашисто подписал его.
Даже не глянув на его текст.
У меня опять ноги подкосились. Если сейчас дадут команду расходиться — боюсь, даже Татьянино вновь обретенное доверие рухнет вместе со мной.
Все это время я был абсолютно уверен, что в любой момент смогу, по совету темного гения, прикинуться какими-нибудь ключами в кармане Стаса — и перенестись с ним на землю. Святые отцы-архангелы, темные вас побери всех вместе взятых, как мне теперь к сыну попасть?
А может, Стас не совсем такой же документ подписал? Как его вообще в секретный отдел допустили после разгромной отставки? Может, его внештатным сотрудником взяли — с более ограниченным доступом к рабочим материалам и, следовательно, с менее ограниченной свободой перемещения?
Вспыхнувшая у меня было надежда угасла, как только слово снова взял аналитик. Вступительную речь — чтобы объяснить мне, по крайней мере, во что я ввязываюсь — он счел излишней, а вот заключительное слово определенно решил оставить за собой. Хотя я ожидал его от центральной фигуры за столом этой, с позволения сказать, комиссии — властный и непроницаемый вид которой явно указывал на принадлежность к отцам-архангелам. Но, по всей видимости, фигура сочла свое молчаливое присутствие вполне достаточным для придания торжественности моменту.