Ангел с мечом в сребротканых одеждах
Шрифт:
Вилда приземлилась рядом с Кощеем, склонилась над ним, цепкими пальцами раздвинула зубы, резким движением оторвала жилку, на которой висел откушенный язык, и сунула его в карман. Меня вырвало в снег. В гигантском прыжке, едва не задев мою голову ногами, пролетело тело Саббаха. Оказавшись у входа в грот, он встал во весь рост и вошёл внутрь. Последнее, что я запомнил, теряя сознание, – Вилда впилась в чёрный окровавленный рот Кощея, вдувая в него воздух.
***
Очнулся я от того, что кто-то осторожно тряс меня за плечо. Над моей кроватью склонился коротко стриженный, молодой мужчина в муаровой
– Ну привет, электрик! Очнулся? Как самочувствие? – Он подмигнул и улыбнулся, задавая тон разговора. – Меня зовут Даниил Альбертович Строгов. Можно просто Данила. Я дознаватель. Разбираюсь тут, что произошло. Готов отвечать?
– Да.
– Говори.
– Кажется, нас ударило током.
– Это понятно. А как вы проникли в грот?
– Открыли дверь ключом.
– Где вы его взяли? – Строгов стал серьёзен и приблизился ко мне вплотную. – Предупреждаю, я уже переговорил с твоим сообщником, он мне всё рассказал. Но я должен сверить ваши показания.
В комнату стремительно вошла Вилда Францевна.
– Что здесь происходит?
Строгов отпрянул, встал и, как мне показалось, с досадой отошёл к окну. Он был широк в плечах, двигался враскачку, словно борец на помосте. Я видел таких парней. Весёлых и рисковых. Они иногда приезжали к отцу. Их разговоры были малопонятными и от этого казались опасными.
– Ничего особенного, – ответил Вилде дознаватель. – Мне необходимо опросить Игоря. Таков порядок.
– Я надеюсь, вам известно, что опрос несовершеннолетнего проводится только в присутствии родителей или опекунов.
– Конечно, известно. Мы связались с его отцом. Он отдыхает на Мальдивах. Узнав, что с Игорем всё в порядке, он решил не прерывать отпуск. Кроме того, господин Завадский сообщил мне, что выдал вам, Вилда Францевна, доверенность на представление интересов сына при взаимодействии с государственными и правоохранительными органами? В вашей школе это обязательная процедура, не так ли? Желаете присутствовать при опросе?
Вилда, едва сдерживаясь, кивнула.
– Отлично! Продолжим. Итак, Игорь, вы вошли в помещение, что вы увидели?
Я не мог продолжать, мне важно было знать, жив ли Костя.
– Что с Кощеем?
– С Константином Соловьёвым? Он будет жить. – Дознаватель помолчал. – Правда останется инвалидом. Ему отняли руки.
Я отвернулся к стене и заплакал.
– Это ещё не всё, – продолжил Строгов с нажимом, – Константин почти ничего не видит, плохо слышит, не может говорить и никогда не будет иметь детей.
– Прекратите немедленно! – Оборвала дознавателя Вилда Францевна. – Это непедагогично! Разве вы не видите, что ребёнок в стрессе.
– Вижу, – спокойно с ехидцей ответил Строгов, – вижу, что этот парень уже далеко не ребёнок. Кроме того, вижу, что он готов что-то рассказать, но вы ему мешаете. Вы, Вилда Францевна, лицо заинтересованное. Не сегодня завтра вам предъявят обвинение в предоставлении услуг, не отвечающих требованиям безопасности. Статья двести тридцать восемь УК. Ввиду преклонного возраста вас, скорее всего, не посадят,
Вилда замолчала. Дознаватель снова уселся у моей кровати.
– Ладно, дружище, извини, что расстроил тебя. Мне рассказали, что ты вёл себя как герой. Держись. Жизнь такая штука… сложная, короче. Давай, приходи в себя. Я загляну позже.
С этими словами он направился к выходу, чуть притормозил у двери, обменялся колючим взглядом с Вилдой, и вышел.
– Отдыхайте, Игорь, – сказала директриса, – я попрошу медсестру принести обед сюда.
Они ушли, а я остался лежать. Я надеялся, что всё это мне приснилось. Но память была неумолима. Я вспомнил всё в деталях. Как Саббах взвалил меня на плечо и понёс в санчасть. Как у крыльца усадьбы стояла скорая. Как Сабанчин сгрузил меня, как мешок, на кровать, а медсестра помогла раздеться. Как осматривал и мерил давление доктор, а потом велел сделать укол и сказал, что нужно спать. Впрочем, я и сам едва держал голову. Шаг за шагом я мысленно прошёл весь путь к трансформаторной будке. Каждое мгновение, каждый вздох, каждое движение. Своё, Кощея, Кыша… Я нашёл объяснение всему, кроме одного… Что-то было под каменным столом грота. Что-то, чему не было объяснения. Какая-то сила сродни вулканической. И мы активировали её…
Нужно было встретиться с Кышем. Узнать, что он видел, что рассказал Строгову. Я встал, пошатываясь, и начал ходить по комнате. Кажется, Кыша уже не было, когда меня и Кощея уносили от будки… Куда он делся? Если успел слиться, я не должен с ним встречаться, чтобы не втянуть в эту историю ещё и его. Но как тогда сверить свои ощущения. И отец… На Мальдивах…
В комнату вошла медсестра, поставила поднос с едой, потрепала меня по голове, измерила давление и сказала, что завтра разрешит уйти в общий флигель. Я съел почти холодный обед и снова залёг под одеяло.
На следующий день мне отдали одежду и разрешили пойти к себе в комнату. Из четырёх кроватей три были свободными. Это и не удивительно, все разъехались на каникулы. Здесь у окна место Кощея… Мозг отказывался думать, что теперь будет с ним. Кровать Кыша заправлена, тумбочка пуста. Кыша словно никогда не существовало. Узнать у Вилды, где он – значит – подставить его. А больше спросить не у кого.
Находиться в комнате было невмоготу и я пошёл бродить по парку. Ноги сами принесли меня на тропинку к гроту. Видно было, что Саббах не брался за лопату как минимум пару дней. Снег засыпал всё вокруг. В прозрачной тишине слышался лишь ровный гул трансформаторов, да вороны делили что-то у пруда. Неожиданно я почувствовал чьё-то присутствие за спиной, резко обернулся и чуть не снёс с ног Вилду. Я совершенно не слышал, как она подошла.
– Как вы себя чувствуете, Игорь? – спросила директриса.
– Спасибо, хорошо.
– Правильно сделали, что вышли прогуляться. Кстати, с Новым годом. Сегодня второе января.
– Я проспал Новый год…
– Праздник пришлось отменить. Вы не рады? Вы ведь именно этого и добивались?
Хотелось кричать, но к горлу подкатил ком. Всё, что я смог – это выдавить:
– Я не думал, что так получится… Простите меня.
– А вы бы хотели вернуть всё назад? – Спросила Вилда, взяла меня руками за лицо и заглянула в глаза.