Ангел с железными крыльями
Шрифт:
Махрицкий посмотрел на поручика, потом перевел взгляд на меня.
— Иван Васильевич, сказал мне, что вы поручик в отставке.
Я достал из кармана документы, после чего протянул их капитану. Тот несколько минут внимательно их просматривал, потом поднял глаза на меня.
— Когда вышли из госпиталя?
— 14 марта этого года.
— У вас указана полная потеря памяти, но при этом вы явно не похожи на слюнявого идиота. Странно, не правда ли?
— Согласен. Несколько странно.
— Даже не знаю, что и сказать, —
— Нет. Но думаю, что для солдата опыт дело наживное.
— Вы правильно меня поняли, Сергей Александрович. Сейчас идите в штаб и подайте прошение. При этом не забудьте там сказать, что заручились моим согласием. Ерошин! — на пороге двери возник ефрейтор. — Отведи нового охотника в канцелярию. Подождешь его там, а потом поставишь на довольствие!
— Слушаюсь, ваше высокоблагородие!
— Сергей Александрович, идите с ним.
Я поднялся.
— Слушаюсь, господин капитан!
В ответ на мое уставное обращение Махрицкий только укоризненно покачал головой. Стоило нам с ефрейтором выйти, как тот стрельнул по мне быстрым взглядом и осторожно спросил: — Не пойму, как к вам обращаться?
— По имени. Сергей.
— Так-то оно так, но вы вроде бы….
Я посмотрел на него: — Тебе какая разница?
— Как скажете. Здорово вы приложили Саенко! Раз — и он как рак стал! Красный и глаза навыкате!
Я промолчал. Ефрейтор поняв, что новичок не имеет желания говорить, замолчал. Сначала я оформил в штабе документы, потом Ерошин привел меня в барак, где мне предстояло жить. Запах пота и несвежего белья перебивал крепкий запах солдатской махорки, зато не в пример солдатам на передовой, здесь было тепло и сухо, благодаря трем железным печкам.
— Парни! — сразу с порога крикнул Ерошин. — Я к вам новичка привел!
Жизнерадостные и все как на подбор, здоровые и плечистые охотники, до этого занятые своими делами, сразу поднялись со своих мест и окружили меня. За пять минут мне довелось узнать о себе много нового.
— Ну и бычара! Вон плечи какие! Поле вспашет и не вспотеет! На нем не одну оглоблю сломаешь!
— Может, потом поговорим, парни?! Ночь плохо спал, отдохнуть хочу!
Вперед вышел крупный, мускулистый парень. Чернявый, с шалыми глазами. Вылитый цыган.
— Не торопись! Место еще заслужить надо!
— Как?
— Мимо меня пройдешь, значит, заслужил! — по его лицу скользнула уверенная ухмылка.
Охотники вокруг меня сразу подалась в стороны, расчищая место для схватки. Я оглянулся на ефрейтора. Тот пожал плечами, дескать, тебе решать. Цыган перехватил мой взгляд, но понял по — своему: — Никак забоялся?! Не бойся, сильно забижать не буду! Скажите, парни, я ведь добрый?!
Охотники весело рассмеялись, с удовольствием глядя, как этот забавник ломает комедию.
— Люблю, когда кругом
Под новый взрыв смеха, я шагнул к цыгану. Тот попытался сделать подсечку, но я ушел в сторону, одновременно ткнув весельчака в нервный узел. Заводила взвыл от дикой боли. Шок скрутил его тело, на глазах выступили слезы боли, но он все же сумел устоять на дрожащих ногах. Смех мгновенно оборвался. Лица у охотников посуровели. Они так и не поняли, что произошло, поэтому смотрели на меня, кто настороженно, кто с опаской.
— Парни, вы меня просто не поняли! Я очень добрый и ласковый! Мухи не обижу!
— Ага! Мы твою доброту только что видели! — криво усмехнулся один из охотников. — Мишка Цыган один против трех выходил победителем, а ты его в раз скрутил!
— Так я это с испугу!
— Ага! С испугу! Ударил так, словно лошадь копытом лягнула!
Кое-кто засмеялся вслед этим словам, но даже этот смех прозвучал невесело. Видно "цыган" был душой и заводилой их компании, а пришел чужак и одним ударом побил их непобедимого бойца. Неправильно и как-то даже обидно. Двое парней подхватив под руки Цыгана, отвели его к койке, а затем осторожно посадили. Остальной народ, не глядя на меня, стал медленно расходиться по своим местам.
— Люди, так, где моя кровать?
— Вона. Тот, — и один из охотников небрежно ткнул пальцем в рядом стоящий с его топчаном деревянный лежак.
Улегшись на указанный мне топчан, на котором даже лежал матрац, я укрылся своим пальто и, несмотря на суматошно — дерганый день, почти сразу уснул. Растолкал меня кто-то из охотников. Я даже толком не успел разглядеть человека, как он уже повернулся ко мне спиной и пошел к двери. Уже с порога раздался его голос: — Копыто, тебя капитан к себе кличет!
Сел на топчане. Растер руками лицо.
"Уже и прозвище придумали. Шустрые ребята!"
Махрицкий стоял у входа в свою избу, набросив на плечи шинель, и курил папиросу.
Подойдя к нему, я встал по стойке "смирно".
— Ваше высокоблагородие, явился по вашему приказанию!
— Бросьте, Сергей Александрович! — поморщился тот. — Даже мои охотники и то передо мной не тянутся! Я зачем вас позвал! У меня к вам серьезный разговор есть.
— Слушаю вас внимательно, Дмитрий Иванович.
— Поступили сведения, что завтра утром немцы наступать будут. Впрочем, мы об этом еще несколько дней тому назад узнали, но именно сегодня получено окончательное подтверждение. Наши генералы решили дать ему пойти в наступление, затем контратаковать и на его плечах ворваться в окопы, а в случае успеха…. Впрочем, не об этом речь. Получены сведения, что в тылу у германцев стоят, не разгружаясь, несколько эшелонов. Один из них особенно важен. Там находится аэростат наблюдения и самолеты — разведчики. Понимаете, о чем говорю?