Ангел-стажёр
Шрифт:
– Об этом чуть позже, - загадочно произнесла она, и я вдруг резко выпрямилась.
Эта фраза - не отдельные слова, а все вместе - совершенно неожиданно вызвала у меня резкую, жгучую неприязнь. Мне тут же стало неловко - она мне помочь старается, а я капризничаю, не получив ответы сразу на все вопросы.
– Вы еще что-то вспомнили?
– Она снова смотрела на меня с пристальным вниманием.
– Нет, - смущенно пробормотала я, вдруг осознав, что вру и что врать мне непереносимо.
– Да, - выручила память.
– Сны. Люди, по-моему, видят сны. Когда спят. По-моему.
– Да, люди видят сны, - вновь располагающе улыбнулась
– Обычно в снах они переживают события прошедшего дня, но иногда мы можем подсказать им в этих снах решение их проблем или привлечь их внимание к серьезным вопросам. Нет-нет-нет, об этом тоже еще рано говорить, - рассмеявшись, добавила она, не успела я и рот открыть.
Ну вот, довольно подумала я, она опять отложила ответ, а неприязни во мне как не бывало. Нужно просто в руках себя держать!
– Все-все-все, продолжим завтра, - с не менее довольным видом добавила она.
– А теперь о Вашем задании. Я попрошу Вас максимально погрузиться в эту Вашу пустоту, максимально, - повторила она с нажимом, - не отвлекаясь ни на что вокруг Вас. Вспомните все, что показалось Вам знакомым в нашем разговоре, вспомните свои ощущения, постарайтесь сделать их ярче, отчетливее, а также постарайтесь запомнить все образы, ассоциации, чувства, которые будут у Вас при этом возникать.
Я согласно кивнула, и она вновь покинула меня.
Я честно сделала так, как она меня просила. Улеглась на кровать, закрыла глаза, чтобы ничего вокруг не видеть, сосредоточилась на образовавшейся темной пустоте и принялась перебирать в памяти ее слова.
Для начала, мне так и не удалось сосредоточиться только на тех из них, которые сразу показались знакомыми. Они вертелись в этой пустоте все вместе, приближаясь, удаляясь, меняясь местами, и вдруг выяснилось, что почти все они сопровождаются … нет, не образом, но определенно каким-то ощущением.
Вот о работе, например. Если одна только мысль о технике сразу вызвала у меня желание самой где-то в этой пустоте спрятаться, то с остальными видами не было никакой однозначности. Физическая работа почему-то ассоциировалась не с напряжением и усталостью, а с принуждением, а руководящая, как ни странно - наоборот. Всякие перемещения с места на место особого отторжения не вызывали, но и стояли в этом списке как-то особняком, словно и с работой прямо не связаны. А творческая и рутинная работа, наоборот, всегда рядом крутились-вертелись, как будто связанные.
А тут еще моя комната постоянно в эти размышления вторгалась. Ну, не получалось у меня отвлечься от окружающей реальности! Тут нужно разные виды работ себе представлять, а у меня перед глазами это белоснежное однообразие стоит. Мне вдруг очень захотелось что-то изменить в этой комнате, переставить … да хоть кровать! Почему-то мне показалось, что слева от двери она будет смотреться намного естественнее.
А, это, наверно, пора переходить к списку домов. Но первым на память пришло то слово, которое женщина-Ангел как раз не упомянула. Что такое уют? Почему-то он ассоциировался у меня с квартирой, а не с домом, с городом, а не с деревней, хотя моя собеседница довольно пространно объяснила мне, что многие люди предпочитают дома за городом, поскольку в них просторнее и спокойнее. Значит, уют не связан со спокойствием?
Более того, это слово, которое я сама вспомнила, вообще отказывалось надолго приближаться в той пустоте к любому названному мне понятию. Оно металось между ними, словно в поисках другого образа, забытого
От досады я чуть не бросила дальнейшие размышления. Но нарушить данное Бабочке… А это еще откуда взялось? Она представилась мне Ангелом. Да что же я вообще сосредоточиться не могу? Так вот - нарушить данное женщине-Ангелу обещание показалось мне абсолютно невозможным, и я продолжила.
Без особого успеха, однако. Наверно, не нужно было напрягаться и отталкивать таким образом, а не приближать потерянные воспоминания. А может, то первое ощущение при слове «чтение» оказалось настолько ярким, что просто затмило собой все остальные.
Одним словом, никакие другие увлечения не вызвали у меня особого отклика. Хотя, впрочем, и это было не совсем так. Вот кулинария, например - но это, скорее всего, было связано с тем, что мы о ней чуть более подробно поговорили. Но затем мне вдруг показалось, что природа и машина тоже имеют какой-то особый смысл. А, вот еще и спорт, несмотря на то, что при первом упоминании этого слова я прямо отшатнулась мысленно. Но теперь у меня возникло неясное ощущение, что все они как-то со мной связаны, Нет, не со мной, но … со мной.
Я вновь невольно напряглась в поисках того, что объединяет все эти слова - и вновь оказалась в полной звенящей пустоте. И перестала думать. Просто позволила всем словам - не по спискам, а всем вместе - кружиться там вокруг меня, вперемешку с предметами из моей комнаты, моим лицом в зеркале, образом женщины-Ангела, бабочками, гусеницами, бездонным небом, плавно текущей водой…
Чаще всего в этой круговерти передо мной оказывалось слово «Ангел». Это, наверно, меня совесть мучает, непрошено пришла на помощь память, что я не ответственно к полученному заданию отношусь. Ну и ладно, ответила я памяти, раньше помогать нужно было!
Когда я открыла глаза (на следующий день, с готовностью включилась память), я даже не сразу поняла, где нахожусь. Все вокруг было зеленым, но разных оттенков. Стены и пол - чуть светлее, кровать и стол - чуть темнее, шкаф - совсем темный. И свет поменялся - у меня перед глазами снова возник лист дерева, нет, много листьев, через которые он струился откуда-то - яркий, теплый … солнечный? Даже воздух стал свежим, почти хрустящим.
Спасибо!
– мысленно воскликнула я, обращаясь к женщине-Ангелу, и тут же опустила глаза на свое тело. О нет!
– также мысленно застонала я, увидев все то же, неприятно-знакомое белое нечто, и в отвращении отвела взгляд, упершись им в самый темный предмет в комнате. Подождите, но шкаф же служит для… Я ринулась к нему.
Распахнув его дверцы, я замерла - вот где было буйство красок! Схватив первое, что попалось под руку, я развернула его, охнула от восхищения и тут же приложила к себе. И охнула еще раз. Не вижу. В шкафу вижу, в руках вижу, на себе - нет. Как совместить меня и эту красоту?
Зеркало!
– радостно завопила память. Но там же только лицо помещается - тут же остыла она. А если подпрыгнуть?
– нашла она новое слово.
Ноги у меня оказались быстрее мыслей. Я метнулась к зеркалу - и обнаружила, что оно тоже изменилось, показывая мне меня в полный рост. И в той же уже ненавистной белой … пижаме, сообщила мне память, разглядев наконец-то объект. Прочь!