Ангел-стажёр

Буря Ирина

Нет, наверно, к Стасу лучше сразу не кидаться. С них станется и прямую связь прослушивать. В случае провала земной миссии мне, скорее всего, положено по прямой инстанции обращаться. Причем по официальному каналу.

Я сосредоточился, чуть прокашлялся, чтобы голос даже мысленно прозвучал глухо, с должной нотой раскаяния, и воззвал: «Я хотел бы поговорить со своим руководителем».

– Извините, линия перегружена. Повторите, пожалуйста, свой запрос чуть позже или оставьте сообщение, - раздался у меня в голове бодрый голосок оператора.

Скрипнув

зубами, я в очередной раз подумал, до какой же все-таки степени портит нас земная техника. На фоне человеческой возможности дозвониться куда угодно и когда угодно по мобильному, это жизнерадостное предложение еще помучиться в неизвестности прозвучало особенно издевательски.

Старательно отследив по часам пять минут, я повторил свой запрос. И получил тот же ответ. И так еще восемь раз. У меня голос становился все глуше, от ярости, у оператора - все приветливее. Наверно, в эту службу набирают тех, кто на земле на разъяренных вкладчиках банков-банкротов напрактиковался.

Ладно, подумал я, плюнем на субординацию - и воззвал прямо к своему руководителю. У него линия оказалась не перегруженной, а просто отключенной. Тогда я и на осторожность плюнул, но доступа к Стасу меня тоже лишили - то ли раньше, за ненадобностью, то ли уже сейчас, за провал в работе.

Хорошо, оставим сообщение. Настойчивость в моем случае вполне сойдет за глубокое раскаяние и желание искупить содеянное любой ценой. Я сделал несколько кругов по квартире, тщательно составляя подходящий моему положению текст.

– Уважаемый руководитель!
– скорбно подумал я, с трудом дождавшись конца жизнерадостной дежурной фразы.
– Я полностью отдаю себе отчет во всей глубине произошедшей трагедии. Ни в коем случае не снимая с себя вины, я все же хотел бы поставить Вас в известность обо всех сопутствующих ей обстоятельствах. А также, по возможности, внести любой посильный вклад в ликвидацию ее последствий. Я был бы чрезвычайно признателен Вам, если бы Вы согласились выслушать меня как можно скорее.

Тишина. Я прислушался в надежде хоть на какой-то сигнал. А вот нельзя сказать, что сообщение, мол, принято? Сиди теперь, гадай - то ли снова вызов посылать, то ли просто ждать.

Сидел я и гадал несколько часов. В смысле, сидел, стоял, ходил, лежал - но ответа не было. Никакого. Наконец, я не выдержал. Принялся раз за разом обращаться к этой певчей птице заведенной с просьбой соединить меня со всеми подряд - с моим руководителем, со Стасом, с целителями, распорядителями, администраторами, энергетиками, даже со внештатниками…

Может, за время моего отсутствия, подумал я после очередного приглашения обратиться чуть позже, у них действительно операторов запрограммировали, а у этой сбой в программе произошел?

– Да соедините Вы меня хоть с кем-нибудь!
– рявкнул я для проверки.

– Запрос составлен некорректно, - все также приветливо развеяла она мои сомнения.

Я рухнул на диван. Во сне моя гостиная предстала передо мной

в образе печально знаменитой человеческой «музыкальной комнаты», из каждого угла которой мне словно гвозди в голову забивали: «Линия перегружена, линия перегружена, линия перегружена…».

Открыв на следующий день глаза, я тут же закрыл их, с ужасом ожидая продолжения сна. Может, это тоже не сон был. Но обошлось - меня снова окружала глухая тишина. Сон не принес мне ни малейшего облегчения, но я встал и упрямо побрел по квартире, чтобы хоть что-то делать.

Рассеяно зайдя в ванную, я наконец-то полностью проснулся. Отшатнувшись от зеркала и ударившись головой о стенку. Из зеркала на меня смотрело … нечто. С воспаленными, безумными глазами и с всклокоченными волосами. Спасибо, хоть щетина здесь не появилась. Но даже без нее я выглядел так, словно уже добрый месяц на исправительных работах провел. Тяжелых физических исправительных работах.

А может, меня уже наказывают?
– вдруг мелькнула мысль. Ну, тогда в особой изощренности им не откажешь. Эта квартира - внешне точная копия моей земной, но без самой важной части моей земной жизни, полная изоляция в ней, полная неизвестность, полное отсутствие каких-либо контактов…

Минуточку, если я уже отбываю наказание, значит, мой отчет не понадобился? Они судьбу Татьяны без меня решили? Вот зря они табуретки в кухне поставили!

Замок на входной двери под табуреткой устоял. Даже вмятины не появилось. Даже после доброго десятка ударов. Вернувшись в кухню, я изо всех сил швырнул табуретку в окно. Окно отбило удар, тоже не дрогнув. Но мне послышался тихий тонкий звук, похожий на всхлип. Отлично, мстительно подумал я, хоть где-то брешь в этой непробиваемой бесчувственности нашлась.

А вот диван, пожалуй, помощнее табуретки будет. Я помню, как его в мою квартиру на земле четверо, пыхтя, заносили. А я даже после этих пыток за четверых, играючи, сойду. Вот если его в прихожую вытащить, а потом с разбегу в дверь… Это ничего, что она вовнутрь открывается, люди тараном еще в средние века любые двери сносили.

– Ваш руководитель будет готов принять Вас через полчаса, - прощебетало у меня в голове.

Дернувшись от неожиданности, я поскользнулся и со всего размаха плашмя приземлился на пол в кухне. Вот нельзя было еще пару минут подождать, чтобы я до дивана дошел?

– Благодарю Вас, - со всем мыслимым достоинством проговорил я лежа, чтобы не застонать, поднимаясь.
– Как мне к нему попасть?

– Вас проводят, - коротко ответила оператор.

Ого, это что-то новенькое, подумал я, кое-как заняв вертикальное положение и придерживая руками возмущающуюся поясницу. Интересно, мне лучше постараться привести себя в приличествующий Ангелу вид или дать им возможность насладиться плодами моих истязаний?

Я привел себя в порядок только потому, что так время быстрее шло. Впрочем, без воды, полотенца, расчески это и заняло-то минут десять от силы.