Ангел в аду
Шрифт:
Хорошо быть идиотом! Ему абсолютно наплевать реально ли то,что он видит или это только искаженная его восприятием одна из проекций бесконечномерной действительности.
Возможно, мир Виртуальной реальности это и есть различные экзотические проекции неисчерпаемого мира действительности?!
Но тогда получается, что различные взгляды на одни и те же события это лишь констатация того факта, что эксперты живут в разных реальностях. А абсурд действительности это всего лишь неверно выбранная проекция и стоит лишь перебраться в иную ВР... Но тогда,
Лилит смотрит на меня с таким видом, словно я безнадежно больной, а она медсестра, которая все знает, но врач приказал ей не подавать вида, что она демонстративно и делает.
А кстати, она та же самая Лилит или нет? Странно, но я не могу с уверенностью утверждать ни того, ни другого.
И вообще, что из того, что со мной происходило и происходит реально, а что иллюзия. Пистолет в кармане - реальность, но с другой стороны, пользовался я им неоднократно, а Теодору на это... хоть бы хны!
Ну, а сам то я хоть живой или нет?! Может я до сих пор лежу в прозекторской, а мой медленно угасающий мозг устраивает мне прощальное шоу, экскурсию по местам боевой славы и бесславья.
Бог знает, до чего бы довели меня все эти умо- и заумнопомрачительные построения, но тут в кабинет заглядывает Тед Вернер!
– Привет!
– как ни в чем не бывало кивает он.
– Ты готов?
К чему?!! Глава 4
Мы идем к лифту! Ошибается тот, кто считает, что жизнь это движение вперед. В большинстве случаев жизнь это бесконечная езда в лифте. Вверх, вниз, вверх, вниз, начиная с момента зачатия и заканчивая тем мигом, когда тело, откатавшего свое, спускают на последний в его жизни этаж - одна из виртуальных реальностей закончила свое существование.
Говорят, что у крошечных таких самцов рыбок гуппий окраска хвостов строго индивидуальна. Не существует двух одинаковых хвостов (ох, уж эти мне самцы! Мало было петухов, так тут еще и рыбки - волей-неволей заработаешь комплекс неполноценности!). Может В.Р. это тоже своего рода хвост, зависящий от индивида им обладающего?!
– Ты давно знаешь Лилит?
– неожиданно обращается ко мне Вернер.
– А вы?
Он в ответ неопределенно пожимает плечами, а мне, честно говоря, абсолютно не хочется уточнять его ответ.
Лифт резко замер и створки его дверей, словно нехотя распахнулись. Мельком я глянул на указатель этажей и невольно сбился с шага. Седьмой этаж! Но ведь в здании только шесть этажей (если, конечно, не считать подземных)!
– Испугался?
– спросил, не оборачиваясь, Тед Вернер.
– А вы?
Тед хмыкнул, но промолчал.
Я ожидал, что мы будем блуждать по лабиринту коридоров, как и нижних этажах, но, сделав всего пару шагов, мы остановились перед дверью, обитой светлой кожей.
– Прошу, - шутовски поклонился Тед, распахивая передо мной створки.
Я шагнул вперед и оказался
– Привет, ребята!
– пожалуй, приветствие прозвучало чересчур фамильярно и наигранно.
Тот, который одалживал мне штаны, молча протянул руку.
– Я подаю по субботам.
– Не паясничай и давай сюда пистолет, - холодно процедил он.
– А разве пистолет - не иллюзия?
– Филипп, не устраивайте цирк, - прозвучал у меня за спиной усталый голос Теда Вернера.
– Вас уже давно ждут.
Ну, ждут так ждут. Я нехотя расстаюсь с пистолетом и меня пропускают в следующую, за этой аскетично обставленной, комнату.
Здесь об аскетизме не может быть и речи. Во-первых, по площади она напоминает ангар для самолетов, но искусно поделена подиумами на ряд независимых зон. Есть здесь зона отдыха с массой тропических растений и удобными мягкими креслами, сгруппировавшимися около своего повелителя, низкого массивного столика, уставленного разнокалиберными бутылками. Я инстинктивно делаю шаг в сторону этой заповедной зоны.
– Нам пока не туда, - слышу я за спиной ироничный шепот Теда.
Есть зона чисто канцелярская. Огромный письменный стол (на нем обязательно должна быть дохлая муха, но я с такого расстояния не могу ее различить) и восседающая за столом монументальная фигура Трапса.
Но есть еще зона в которой, на огромном (мраморном) столе стоит странный макет. Похоже, это макет бетонного лабиринта, в котором я недавно играл в догонялки с, вдруг возжаждавшим кровушки, Теодором.
– Энжел!
– радостно гудит Трапс со своего помоста.
– Наконец-то. Мы вас уже заждались.
С чего бы это? Я мельком бросаю взгляд на свои часы: ровно двенадцать (полночь?).
– Итак, вы готовы?
К чему я должен быть готов?! А, все равно... Но вы то сами готовы?
– Если вы имеете ввиду расчеты, то...
– И расчеты тоже! Давайте сюда ваши... бумажки.
Трапс выбирается из-за стола, а я, сделав шаг ему навстречу, вдруг вижу на столе дохлую муху. Длится это мгновение, затем воздушный вихрь, вызванный передвижением Трапса, сметает иссохшийся трупик на пол, и огромная слоноподобная ступня припечатывает его сверху могильной плитой.
Трапс берет у меня листки с расчетами и небрежно швыряет на свой необъятный стол. Затем он улыбается, а я почему-то чувствую себя мухой, на которую вот-вот обрушится всесокрушающая ступня.
– Я думаю, вы не откажетесь пропустить стаканчик?
– ласково гудит Трапс.
Не дождетесь! От этого я не откажусь никогда!
Мы вместе с Трапсом восходим на подиум, где коротконогий массивный столик, кажется, даже слегка прогнулся под тяжестью целого взвода разнокалиберной посудины.
Тед Вернер, излишне суетясь, наливает коньяк в четыре пузатые бочкообразные рюмки. И лишь тогда, когда каждый из нас берет в руки причитающуюся ему посудину, я осознаю, что нас только трое, а сосудов...