Ангел во плоти

Линдсей Джоанна

– А теперь чем?

Брэдфорд притянул Анджелу к себе и упал вместе с ней на кровать. Глаза ее метали молнии и стали темно-фиолетовыми.

– Не сходи с ума, Ангел. Перестань сопротивляться.

– Вы не имеете права держать меня здесь! – прошипела она.

– Проигнорировав ее слова, Брэдфорд уткнулся лицом ей в шею. От прикосновения его губ по руке Анджелы побежали мурашки. Его ноги крепко прижимались к ее ногам. Она сделала попытку освободить руки, но Брэдфорд не отпускал их и продолжал скользить губами по ее нежной шее.

–

Прекратите, – запротестовала она, но он почувствовал неуверенность в ее голосе. – Пожалуйста!

В ответ Брэдфорд припал к ее губам. Она почувствовала жадность, с которой он впился в ее губы, и ее всколыхнуло ответное желание. Анджела попыталась напомнить себе, что ненавидит этого человека.» Его прикосновения мне неприятны», – убеждала она себя. Но вместо этого она выгнулась навстречу ему, проклиная одежду, которая разделяла их тела.

– Люби меня, Ангел, – хрипло зашептал Брэдфорд, вновь касаясь губами ее шеи. – Будь моей. Никогда и ничего я не хотел так, как хочу тебя.

– Нет! – застонала она, чувствуя, как слабеет ее решимость.

– Да! – прошептал он.

– Да! – вздохнула она.

Глава 17

После этого они провели ошеломительно Прекрасную неделю в красивом загородном особняке. Он не мог насытиться ею, как, впрочем, и она.

Анджела быстро поняла, что страсти ей не занимать. Достаточно было Брэдфорду прикоснуться к ней – и она уже изнемогала от желания.

А вот о прошлом Анджела говорить не хотела – Брэдфорд весьма скоро убедился в этом. Когда он однажды попытался кое-что выпытать у нее, она замкнулась и насторожилась. Сама Анджела ни слова не говорила о том, кто она, полагая, что теперь уже поздно, что он рассвирепеет, если узнает правду, и тогда она потеряет его.

Брэдфорд не делал новых попыток расспрашивать ее о прошлом, хотя говорили они много. Он рассказывал ей о войне, о выигранных и проигранных сражениях, в которых участвовал.

– Армия Потомака была сильнейшей, – говорил Брэдфорд, сидя перед камином и потягивая подогретое вино. – Я вторично вступил в нее в шестьдесят третьем году, когда армией командовал генерал Джордж Мид. Воевать под началом старика Джорджа – это великая честь, Ангел. Человеческая храбрость всегда достойна уважения. Мы вступили в бой с Ли близ Геттисберга и заставили южан отступить в Виргинию. То был праздник! Но были и не только блестящие победы. Было и такое, от чего нормального человека воротит. Взять, например, бойню у Сементри Ридж, где мы перебили почти всех южан, когда они атаковали эту злосчастную высоту. – Лицо Брэдфорда при этом воспоминании помрачнело.

В этот день он больше не говорил о войне и завершил свой рассказ лишь на следующий день.

– После Сементри Ридж я служил кавалеристом под командованием Малыша Фила до самого конца войны.

– Он тоже был генералом?

– Генерал-майор Шеридан. Замечательный человек!.. Были и другие важные сражения,

а в шестьдесят пятом году мы снова встретились с армией Ли. Мы знали, что Юг побежден, но – черт побери! – они не желали признать это! Мы принудили Ли к сдаче в апреле, когда заблокировали ему отходы.

– Хорошо бы, война тогда и кончилась, – заметила Анджела, вспоминая, что именно после того, как Ли сдался, Кенди занял Мобил, а Уилсон совершил налет на Алабаму.

– После победы в Аппоматоксе остатки южных армий сдались довольно быстро… Но почему ты так сказала, Ангел? Ты ведь здесь, на Севере, была в полной безопасности, разве не так?

– Да, конечно, – вынуждена была соврать Анджела.

Она должна благодарить Наоми за то, что та помогла ей избавиться от южного акцента. Анджела была рада, что у Брэдорда не возникло подозрений в том, что она не с Севера. Это избавляло ее от лишней лжи. Одно дело – умалчивать об истине, и совсем другое – беспардонно врать.

В тот же день Брэдфорд рассказал ей, насколько война изменила его. Это во многом объясняло, почему он столь решительно обошелся с ней.

– Я каждый день видел убийства, гибель друзей и совсем молодых парней – все это заставило меня задуматься, насколько коротка и хрупка человеческая жизнь. Где-то к середине войны я решил для себя, что если выживу, то остаток дней буду жить в полную силу. Никакой половинчатости! Не довольствоваться ничем второсортным! И я стал следовать этому правилу. Все, что я хочу, я должен иметь. Не может быть причин для того, чтобы довольствоваться малым… И вот я имею тебя. – Брэдфорд улыбнулся.

Да, он имеет ее, и она с радостью шла бы рядом с ним до конца своей жизни. Только он не просил ее об этом. Он знал, что она собирается; вернуться в пансион, и сам отвез ее, когда каникулы закончились.

Анджела чувствовала себя совершенно несчастной в тот день, во всяком, случае до того момента, когда он сказал, что вернется к ней летом, после окончания занятию.

Когда в пансион принесли; цветы для Анджелы Смит, Анджела была счастлива. Она не могла признаться, что цветы предназначались ей, и их отправили назад, но теперь она знала, что Брэдфорд не забыл о ней. Он присылал цветы еще несколько раз, однако их также отправляли назад. После этого, цветов больше не было. Но, Анджела не расстраивалась. Она ведь и не ожидала, что Брэдфорд без конца будет посылать ей цветы. К тому же они безумно дороги зимой.

Затем наступило лето. Однако Брэдфорд так и не появился.

Глава 18

Закари Мейтленд постучал в дверь кабинета и открыл ее, не дожидаясь ответа.

– Отец, мне нужно поговорить с тобой. Ты не мог бы уделить мне минутку?

– Минута – это все, чем я сейчас располагаю, – ответил Джекоб, не отрываясь от письменного стола. – Мне нужно покончить с этой бухгалтерией до того, как я поеду встречать Анджелу.