Ангел во плоти

Линдсей Джоанна

– Это невозможно, отец. Я пробуду здесь не более дня, – с неохотой признался Брэдфорд, видя, как снова туманятся грустью глаза Джекоба. – Но даже это – слишком большой срок, чтобы избежать бури… Закари все еще здесь живет?

– Да.

– Тогда нет необходимости даже обсуждать этот вопрос. Я приехал повидать тебя, а не братца и его жену… А теперь скажи, что спровоцировало приступ? Доктор Скаррон ничего не сказал мне об этом.

– Во всем виноват я сам, – досадливо ответил Джекоб. – Мы с Закари вновь поспорили об Анджеле, и я вспылил. Доктор много раз говорил, что мне надо держать

себя в узде и не расстраиваться.

– Так ее зовут Анджела? Удивительно, как много девушек носят это имя, – пробормотал Брэдфорд и добавил:

– А что Закари? Или он такой пуританин, что его шокирует пребывание в доме твоей любовницы?

– Да Бог с тобой, Брэдфорд! Значит, ты тоже слышал эту сплетню? И сразу поверил в нее?

– Нет ничего страшного в том, чтобы содержать молодую девушку, если это никого не ущемляет, – возразил Брэдфорд. – Так делалось во все времена.

– Черт бы тебя побрал, Брэдфорд, я о тебе думал лучше! – повысил голос Джекоб.

– Ну-ну, успокойся, – встревожился сын. – Я только хотел сказать, что не собираюсь обсуждать твои поступки я, давать советы, как ты должен жить. Ты вдовец, и никто не требует от тебя обета безбрачия… Но если твои отношения с девушкой иные, то в чем тогда дело?

– Сожалею, что вышел из себя, но…

– Надо беречься! – упрекнул его Брэдфорд. – Ты ведь сам говоришь, что следует держать себя в руках.

– Да, это так. Но я уже четыре года слышу эту сплетню! Мне наплевать, что, обо мне думают люди, но это несправедливо по отношению к Анджеле. Даже Закари верит в это, да в вообще он тот самый болван, который дал сплетне ход?

– Не понимаю.

– Как тебе понять, если ты запретил мне писать обо всем, что происходит в атом доме. Брэдфорд вздохнул:

– Touche [3] . Извини.

– Так вот. Поначалу позволь мне сказать несколько слов об Анджеле. Когда Уильям Шеррингтон четыре года назад умер, ей предстояло самой зарабатывать себе на пропитание. Я должен был…

– Минутку! – удивленно воскликнул Брэдфорд. – Так ты говоришь о девчонке, отец которой был фермером на твоей земле?

3

Признаю, ты прав (фр.)

– Именно. Я знал Анджелу с момента ее рождения. Ее мать Чарисса и я были друзьями детства. Стюарты, родители Чариссы, дружили с моими родителями, когда мы жили в Спрингфилде. Так или иначе, в силу давних семейных связей я чувствовал ответственность за судьбу Анджелы. К тому же мне была симпатична эта девочка. Ты понимаешь меня?

– Да, конечно, – соврал Брэдфорд. Он знал о Чариссе все. И с болью вспомнил то время, когда его мать ночами плакала у него на плече из-за того, что в жизни Джекоба появилась Другая женщина. Они думали, что очень умные – его отец и Чарисса Стюарт. Они были уверены, что никто не узнает об их связи. Но Саманта Мейтленд знала, и знала с самого начала. Она не рассказывала об этом никому, кроме Брэдфорда. Только ему она изливала свое горе.

Брэдфорд долгое время ненавидел своего отца и женщину, которая принесла

матери столько страданий и из-за которой Джекоб Мейтленд заставил семью упаковать чемоданы и переехать в Алабаму, потому что он хотел быть рядом с ней. В конце концов Чарисса Стюарт вышла замуж за Уильяма Шеррингтона, а затем исчезла. Его мать снова была счастлива. Прошли годы, и Брэдфорд простил отца.

Теперь, когда Саманта Мейтленд умерла, Брэдфорда не волновало, есть ли у отца женщина или нет – пусть их будет хоть дюжина. Но Брэдфорд не мог поверить в то, что его отец живет с дочерью своей старой возлюбленной. Это казалось ему невероятным.

Джекоб продолжал рассказ:

– Я привел Анджелу в свой дом четыре года назад не для того, чтобы подать ей милостыню, а чтобы сделать равноправным членом семьи. Я дал ей образование. А ведь она не могла даже написать свое имя. Это умная молодая женщина, в этом году она отлично закончила престижный пансион. Я мог бы дать Анджеле все, что ей хочется, но она ни о чем не просит меня. Большую часть своей жизни она помогала отцу на ферме. Очень добрая и деликатная, хотя иногда, пожалуй, слишком горячая. Ей двадцать один год, она очень красива. – Джекоб тепло улыбнулся. – Вообще, я знал лишь одну женщину, которая могла сравниться с ней по красоте. Это ее мать.

– О чем еще ты хотел бы рассказать? – спросил Брэдфорд, чтобы сменить тему.

– О Закари и Кристал. Они оба с самого начала невзлюбили Анджелу и всячески отравляли ей жизнь. Они негодовали из-за того, что я ввел девушку в дом и стал считать ее своей дочерью. Мне всегда хотелось иметь дочь, – мечтательно сказал Джекоб, затем продолжил:

– Твой старинный приятель Роберт влюбился в нее – во всяком случае, он так говорит – и хочет жениться на ней.

– Что ж, рад за Роберта.

– Я не слишком уверен, что это хорошая идея, – сразу возразил Джекоб. – Я пытался отговорить Роберта, потому что у этого парня не хватает чувства ответственности. Вообще, по моему мнению, этот союз никому из них не принесет, радости. Закари эта идея вообще повергла в ужас, и я думаю, что он сделает все, чтобы помешать этому браку, даже если Анджела даст согласие. Как я уже сказал, Закари в какой-то степени виноват в том, что возникли сплетни. Каждый раз, когда Анджела приезжала из пансиона, даже на рождественские каникулы, Закари вместе с женой перебирался в город… Вроде бы для того, чтобы защитить Кристал от безнравственного поведения отца. Правда, он говорит, что всего лишь уступал просьбе жены, которая якобы не хотела находиться под одной крышей с Анджелой, но я в это не верю… Особенно после того, как узнал, что он считает Анджелу моей любовницей.

– Да, ситуация, – покачал головой Брэдфорд. – А ты не можешь как-то объясниться, чтобы изменить положение вещей?

– Что бы я ни сказал, они не перестанут болтать. Ты и сам это знаешь.

– Послушай, – сказал Брэдфорд, озорно блеснув глазами, – я завтра уезжаю и могу взять Анджелу с собой в город. Один горячий поцелуй на публике – и направление слухов и сплетен изменится… Правда, это может повредить моей репутации. Я ведь помолвлен, отец. Думаю, что из Кендиз Тейлор получится жена не хуже других.