Ангел вожделения
Шрифт:
И Бекки пришла идея скрасить свое духовное одиночество внучкой. Она решила пригласить Кэти на зимние каникулы в Париж…
Недолго думая, она позвонила в Спрингфильд. Питер и Синтия не возражали. Что касается Кэти, то вопль восторга заглушил все звуки телефонной трубки.
Они встретили девочку в аэропорту и отправились кататься по городу. Кэти в восторге крутила головой, разглядывая чудесный город и уверяя бабушку, что она совершенно не устала, что весь полет проспала и готова так кататься всю жизнь.
Антони, на время пребывания внучки, была отведена роль прислуги. Что, кстати, его вполне устраивало.
– Кэти! Ты вполне взрослая девочка, – возражала Бекки. – А взрослым не подобает с кем-либо спать в одной комнате.
Кэти упрямо сдвигала бровки и чему-то иронически улыбалась.
Сошлись на том, что бабушка будет сидеть с Кэти, пока та не уснет. И рассказывать о детстве папы Питера.
– Ну, Бекки, я слушаю! – приказывала она, уютно забившись в угол просторной кровати. – Расскажи, как вы играли в амишей!
– О, это было восхитительно, – начинала Бекки. – Мы отправлялись к амишам, накупали у них одежду, всякие там пояса, шляпки, выключали электричество, пользуясь исключительно свечами. Приобрели корову…
– Настоящую корову? – восторженно перебивала Кэти.
– Самую настоящую! – кивала Бекки. – Ее звали Шейла.
– Шейла! Где же она жила?
– Построили специальный хлев в конце парка. Мы сами пасли нашу Шейлу… Доили…
– Так и доили? – не верила Кэти. – Кто доил?
– Вначале все вместе, потом по очереди.
– И папа доил? – подозрительно спросила Кэти.
– Еще как! – азартно выкрикнула Бекки. – Питер это делал лучше всех. Не то, что мы с Майклом… А дедушка, вообще… жалел Шейлу, носил ей бананы. Она здорово ела бананы.
Кэти была в восторге.
– Еще мы научились у амишей делать из молока всякие продукты. Творог, сметану и даже масло. Довольно вкусное было масло.
– Только бананами отдавало, – съехидничала Кэти. – Как же вы его делали?
– Купили у амишей специальную машину. Ручку крутили по очереди. Особенно старался дедушка Майкл. Да и папа твой не отставал… А теперь постарайся уснуть. И пусть тебе приснится наша Шейла. Спи, родная.
Кэти возвращалась домой со слезами: грустно, что каникулам пришел конец. Девочка была полна впечатлений.
Бекки тоже опечалилась. Разлука с внучкой, казалось, отсекала самую трепетную часть жизни – воспоминания о прошлом. Казалось, что она стоит на краю пропасти…
Антони понимал – Бекки ускользает. В то же время он чувствовал какую-то уверенность. «Будешь со мной, будешь, сука! Я хорошо тебя изучил – побрыкаешься и вернешься, на коленях приползешь», – убеждал он себя. Но на душе было кисло…
И Антони решил бороться!
В первый же вечер после отлета Кэти они появились на Плас-Пигаль в притоне с голыми девчонками на сцене. И с таким шоу, от которого Бекки, по мнению Антони, должна прийти в себя. Еще парочку таких вечеров и от ее вздохов по Джоконде не останется и следа!
Из своих походов по музеям, Антони запомнил и возненавидел Джоконду больше всего. Уж очень эта Джоконда своей улыбочкой действовала на
Итак, с отъездом Кэти у Антони началась привычная жизнь. Да и Бекки сама соскучилась…
В изощренных заведениях Плас-Пигаль Антони доводил Бекки до экстаза зрелищем эротических сцен. Все вернулось на круги своя: вновь Бекки во власти своих страстей, вновь секс затмевал ее разум. А однажды, в ночном клубе на рюСен Дени, Антони во время представления загнал под стол возбужденную свою возлюбленную заниматься с ним оральным сексом.
Но всему приходит конец. Поднадоели и прогулки по злачным местам – Антони и Бекки решили вернуться домой. Уже в самолете Бекки стала скучать по Парижу, но более всего по тем местам, куда их заманивала искусительница-ночь. Как жаль, что в ее родном городе нет этих сладострастных притонов… Наивность Бекки изумила Антони! Конечно, что мог знать, скажем, о Сохо, ее чистоплюй Майкл?! Столько лет прожил с Бекки и ничем не взволновал ее кровь – все ублажал своими Джокондами, старый осел. А сведи он Бекки в тот же китайский квартал или на Сорок вторую… Да мало ли в Нью-Йорке приличных заведений, о которых бедняжка Бекки и предположить не могла, со своим слюнявым аристократишкой-мужем!
– Подожди, Бекки, я тебе такое покажу, – успокаивал Антони, – никакой Париж в сравнение не пойдет!
И показал! Заведения, в которые Антони приглашал свою возлюбленную, рассеяли все ее сомнения…
Бекки пристрастилась к глухим подвальчикам, скрытым притонам, где забавы были откровением даже для самого Антони. К Бекки пришло неизведанное доселе чувство сладостного отравления эротикой. Казалось, она находилась в состоянии гипнотического сна. Интимные отношения с Антони в присутствии посторонних глаз ее больше не смущали, наоборот, возбуждали невиданной остротой. Да никто особенно и не обращал на них внимания, никому до них не было дела – все вокруг занимались тем же самым, опьяненные оргией вселенского свального греха. Более того, Бекки уже не испытывала остроты секса, если вокруг не носились флюиды другой, посторонней чувственности. Тогда Антони не мог пробудить в ней желаний, как ни старался. Но окажись она в притоне, среди таких же околдованных эротикой людей, и одно только касание лапы Антони ее ног могло вызвать бурное излияние.
Антони придумал новую забаву. А началось все случайно.
Перехватив как-то жадный взгляд мордастого парня, Антони поманил его: «Подойди сюда, малыш!».
«Малыш» – верзила двухметрового роста – направился к их столу, готовя себя к потасовке. Но Антони мирно предложил парню присесть за их стол.
– Хочешь заглянуть под юбку моей красотке? – усмехнулся Антони.
Парень в недоумении вертел башкой.
– Что молчишь? Хочешь – скажи, она покажет!
Парень согласно кивнул, но, на всякий случай, отодвинулся в ожидании подвоха.