Ангелофрения
Шрифт:
– Что вы от меня хотите? – Магдалина почувствовала себя окончательно опустошенной. Больше не было моральных сил ни изумляться, ни бояться, ни остерегаться. С ней рядом был царь. И, кажется, он знал, что нужно делать. А еще – он готов и способен был позаботиться о верноподданной. И он предлагал достойную награду.
Предлагал, искушал, соблазнял…
Магдалину не покидало ощущение, что ее влечет в омут. Но ничего поделать она не могла.
– Запечатать портальные пирамиды Мемфиса. Обезвредить всех, кто пытается нарушить равновесие мира. Сражаться
– Зачем вам сражаться? У вас есть армия и флот, – резонно заметила Магдалина. – Или это такой речевой оборот? И вы будете мудро руководить баталией из какой-нибудь крепости?
– Армия, боевые дирижабли и дредноуты в этой войне бесполезны, – повторил фараон то, что Магдалина когда-то услышала от Мукеша. – Мне нужна вестница, и точка.
– Я – человек, – упрямо проговорила Магдалина.
– Но одновременно и вестница, – приподнял бровь фараон.
– А вы? Вы ведь тоже?
– Я? Ангел? – Сети Второй хохотнул. – Бери выше! Я – живой бог! Владыка Нового Царства и людей, живущих и умирающих в этой треклятой, продуваемой всеми ветрами пустыне. Подписываем соглашение?
– Непременно что-то подписывать? – уже смирившись, проговорила Магдалина. – У нас одна цель. Я готова пожертвовать жизнью, чтобы воспрепятствовать вторжению из чужого мира. Полагаю, что каждый осведомленный человек чести поступит так же.
– Непременно, – вздохнул Сети Второй. – Я верю, что твои заверения не пусты и что ты действительно отдашь жизнь, если до этого дойдет… но, видишь ли, я – гипертрофированный бюрократ.
Магдалина устало помассировала лицо.
– Воля ваша. Не смею продолжать перечить.
– Вот и славно. – Сети Второй уже держал в руках чистый лист и ручку с золотым пером: и как это у него получалось? – Держи, Эльвен!
Она потянулась к бумаге, но фараон вдруг сделал выпад перьевой ручкой, словно рапирой. Магдалина вскрикнула: из раны на ладони хлынула кровь, тяжелые капли забарабанили по паркету.
– Простите! Я, право, бываю таким неуклюжим, – снова ощерился фараон. – Но это самые подходящие чернила для нашего случая, ты не находишь?
Поезд был огромен и страшен.
Бронированный, сегментированный, словно нильский крокодил. Каждый вагон был подобен банковскому сейфу; стальная коробка, проклепанная вдоль и поперек. Вместо окон – закрытые металлическими ставнями амбразуры. Вместо дверей – тяжелые люки с резиновым уплотнителем по закраинам для герметичности. Сверху – забранные брезентом орудийные башни.
Магдалине показалось, что она уже видела этого монстра.
Да, мельком. В первый день после извержения вулкана. Тогда она, Андрей и Кахи остановились на переезде по дороге в воздушный порт, а поезд промчал мимо.
Она возвращалась в Мемфис! В это было трудно поверить.
Мемфис… она помнила, как синели в предрассветный час стены двух– и трехэтажных домов с плоскими крышами, кроны пальм и стеклянистое тело реки. А потом,
Что сейчас там происходит? Потемнело ли над ним небо?
А горожане?.. Не сбежали ли они на север, оставив город шайкам мародеров?
Скоро она узнает.
Передняя часть дымовой коробки локомотива была сделана в виде лица сфинкса.
Таких сфинксов Магдалина еще не видела. Он совсем не походил на умиротворенного и благодушного стража Великих пирамид Гизы.
Свирепый, оскаленный, готовый к смертоносному броску. Кожа обтягивала кости черепа, клыки из хромированной стали выпирали наружу.
Поезд громко и сипло дышал. Пахнущий железом пар его выдохов застелил мглой перрон. Магдалине с трудом верилось, что эта железнодорожная станция построена под землей и что у нее над головой – громада дворца фараона.
Вот в клубах пара показалась фигура Сети Второго. Фараон переоделся в черный костюм-тройку, в одной руке он держал элегантную трость из сапеле, в другой – старомодный цилиндр. За спиной Сети Второго темнел плащ.
И снова – сам. Без вельмож и охраны. Странный, чудаковатый, наделенный огромной властью. И она – доставленная из России, точно важная посылка. Прошедшая проверки, приближенная на расстояние вытянутой руки.
Магдалина присела в книксене. На сей раз она смогла сделать это подобающим образом, ведь вместо одежды уроженки Нового Царства теперь на ней было дорожное платье из глянцево-блестящей тафты – без лент и кружев, без бисера и бантиков, без выходящего из моды и сковывающего движение турнюра и прочих вещей, чреватых мало-мальским неудобством.
– Я отправил Николаю телеграмму, в которой походатайствовал за ваших кузенов, – сообщил Сети Второй.
– Моя благодарность не знает границ, – Магдалина снова склонила голову. – Русский царь изволил что-нибудь ответить?
Фараон слегка поморщился.
– Нет. Николай сейчас несколько занят: рабочие снова чем-то недовольны и вышли на Дворцовую площадь, их много, и они настроены кидаться булыжниками.
– Понятно, – разочарованно вздохнула Магдалина.
– Но ты не волнуйся, – утешил ее фараон, панибратски приобняв за плечи. – Николай – человек понимающий: у самого дети есть. На него можно положиться.
– Не смею сомневаться, государь, – Магдалина повернулась к поезду. – Мне думается, я уже видела это огнедышащее чудовище.
Она тут же подумала, что последнюю фразу Сети Второй может принять за кокетство. Но самое досадное было в том, что она сама не могла определиться: кокетничает ли с фараоном или нет. Ее жизнь находилась в руках этого человека, более того – он мог решить судьбу ее близких и друзей одним щелчком пальцев. Мог возвысить или стереть в порошок. Мог изгнать с позором из страны или же пожаловать всяческие милости. Аура могущества, окружающая Сети Второго невидимым коконом, пьянила Магдалину, точно игристое вино, но одновременно пугала и настораживала.