Ангелотворец

Харкуэй Ник

Теперь он смотрит на свое отражение в однокамерном стеклопакете и пытается вспомнить человека, которым мог бы стать. Наследный Принц Преступной Империи. В сто раз хуже отца, ей богу. Псих ненормальный. Больной на всю голову. Ничего не боится.

Да, этого человека никогда не существовало, но он всегда мог появиться. Он не исчез полностью. Пришло время его воскресить. Однако Джо, пожалуй, предстоит очень трудный и долгий путь в гору: через многочисленные барьеры, копившиеся годами препятствия и воздвигнутые им же самим стены.

Он

начинает с себя нынешнего – Джо Спорка, которого несправедливо обменили в убийстве друга (и множестве других страшных и бессмысленных злодеяний); который делит ложе с Полли Крейдл и сделает все, чтобы это было не просто так.

Он разминает плечи, стискивает зубы и отправляется в путь.

Он – человек, которого похитили и пытали чудовища, а он не умер.

Он – человек, который понимает, что на одной невиновности далеко не уедешь. И даже если ты не высовываешься, это еще не значит, что тебе ничего не грозит.

Он – человек, которого подставила старуха. Ею двигала любовь и мечта изменить мир; она пыталась спасти Джо, но была убита у него на глазах.

Он – человек, который позаботится о ее псе.

Он – человек, который очертя голову и с голыми руками бросился на врага, вооруженного пистолетом и мечом.

И да, его отец тоже был плохишом. И бабка.

Довольная ухмылка медленно расплывается на лице Джо. Полоумный Джо. Бешеный Джо. Двинутый Джо.

Психопат Джо.

Вот и славненько. Он еще раз глядит на свое отражение. Увиденное ему нравится, вот только новому Джо не пристало сутулиться.

Он делает вдох и выпячивает грудь. Смотрит опять. Нет, перебор. Во всем должна быть мера. Твердость, а не запальчивость. Сила, а не ухарство.

Он выпрямляет спину, разминает руки. Впрочем, сила человека кроется у него внутри, не в кулаках. Гангстер не блефует, не угрожает. Он просто есть, и ему ничего никому не надо доказывать.

Город принадлежит мне. Весь мир. Он мой. У руля стоят другие, потому что у меня есть дела поважнее.

Отлично. Дело за шляпой. Гангстер носит шляпу. Даже если шляпы на нем нет, он держится так, будто она есть. Свет должным образом падает ему на лицо; один глаз поблескивает в тени. По-пиратски. Волчий глаз на границе света и тьмы. Глаз флибустьера в разгар бури. Неповиновение.

Пальто – его доспехи. Оно должно быть свободное, нараспашку. Оно подчеркивает его внушительные размеры и отбрасывает собственную тень. Руки – по бокам, значит, он может быть вооружен… Нет. Он вооружен в любом случае. Что у него под пальто, бейсбольная бита? Нет, слишком по-американски. Где бы он ее достал? Скорее уж, кусок трубы. Пистолет. Багор. Отлично. А в кармане – еще сюрприз. Не пистолет, не нож. Что-нибудь пугающее. Коктейль Молотова, быть может. Или граната. Он слышал, русские мафиози носят с собой гранаты. Да, перебор, жертв может быть слишком много. Но в этом и вся штука, верно? Чтобы перегнуть палку. Посреди поножовщины достать кувалду. Заявиться на танке на ночные покатушки. Умеренность и утонченность идут лесом. Сим Сим Цянь утонченный: коварный паук, лжец, похититель надежд, убийца Уотсонов, Тесс и Джойс. Истребитель старушек, живодер, мучитель престарелых собак. О

нет, я не утонченный. И не умеренный. Это не про меня. Я – Психопат Джо, и я раздавлю тебя, даже если для этого мне придется обрушить нам на головы целый дом.

Да.

Из окна на него смотрит человек, которым он будет отныне: одноглазый скиталец, призрак бранных полей; странник; титан; бандит; ангел разрушения.

Человек, который способен одержать победу.

– Сначала махнешь в Ирландию, – продолжает инструктировать Мерсер. – Сядешь на паром. Оттуда самолетом в Исландию, дальше – в Канаду. В Канаде спрятаться проще простого. Она огромная, и там ничего нет. Если уедешь сейчас, мы успеем тебя вывезти до того, как подоспеют пчелы. Не уверен в успехе, но попытка не пытка.

Джо Спорк его будто не слышит. Мерсер расхаживает вокруг, всплескивает руками.

– Можно минуточку твоего внимания, Джо?

– Станция «Игрек», – говорит Джо; Мерсер приподнимает брови; Джо кивает. – Позже объясню. Мамин ящичек у вас?

Мерсер хмурит лоб.

– Да, – отвечает Полли.

– Отдашь?

Она роется в сумке, достает кассовый ящик. Ключ приклеен к донышку – почерк монахини, не гангстера. Джо открывает замок.

Внутри старые фотографии, полароидные снимки, перетянутые почтовой резинкой. Ну, конечно. Улыбчивые взломщики, самые первые «старички» из близкого круга Мэтью. Вечеринки: женщины в кукольных платьях, мужчины в бархатных костюмах. Откровенное фото Гарриет, которое Джо поспешно прячет, столько в нем сладострастия и похоти.

А потом три карточки совсем иного рода, перетянутые отдельной резинкой и для верности отмеченные бумажкой с надписью «Джошу». Джо Спорк с удивлением замечает, что может читать их, как открытки:

Дядя Тэм и Мэтью с очень серьезными лицами жмут друг другу руки. Так, как это принято делать на Ночном Рынке: двойным рукопожатием. У дяди для тебя кое-что есть.

Маленькие Мерсер и – да, Полли – на коленях родителей у входа в контору «Ноблуайт и Крейдл». Им можно доверять.

А вот сам Джо, в дубленке, примостился на колене отца и победно воздевает над головой кулак, пронзая им небо. Лицо у Мэтью в кои-то веки открытое, жизнерадостное. Руки бандита на узких детских плечах. Ну, тут посыл совсем прост, совсем очевиден. Словами его выразить трудно: кажется, даже Я люблю тебя не годится, слабовато.

Джо чувствует дыхание Мэтью на своей макушке. Отец иногда нюхал его: запросто, по-звериному, любя.

– Ты едешь в Ирландию, Джо, – повторяет Мерсер.

Джо смотрит на него с искренним изумлением.

– О… Нет, я не собираюсь бежать.

– Что? Еще как собираешься.

– Нет.

– Джо, с ними бесполезно сражаться. Они тебе не по зубам.

– Он задумал убить весь мир, Мерсер. И он уже убил меня – прежнего меня. Вряд ли я теперь смогу чинить часы, верно? Даже если банк не отнимет у меня склад, а он его непременно отнимет.

– Все уляжется. Кто-нибудь его остановит. Для этого есть специально обученные люди.

– Ага. Совет наследия. Родни Титвистл. Да-да, у него все под контролем, я смотрю.