Ангелы постапокалипсиса: Война
Шрифт:
Факел из дверного проема внимательно глянул по сторонам.
— Всё спокойно, — сказал он и вышел наружу.
Я последовал за ним, на всякий случай держа оружие наготове. К некоторому моему удивлению, всё действительно было спокойно. Как на кладбище. На площадке остались только трупы. Тех, кто был ближе к дверям, мутанты успели погрызть, не брезгуя и своими. До тех, кто пал у парапета, у них, к счастью, челюсти не дошли. Оружие штурмовиков исчезло подчистую. Как корова языком слизнула. Патронные сумки были расстегнуты и опустошены. У некоторых так
Седьмая и Восьмая лежали рядом. Издалека выглядело так, будто они просто уснули, упав на пол после тяжелого боя. Я взглянул вверх. В небе промчалась одинокая горгулья. Перешагивая через трупы, я направился к пулеметчицам.
Увы, они обе были мертвы. На этой войне чудеса случались крайне редко. Я вздохнул. Внизу, по заваленной трупами улице, промчалась дюжина мутантов. То ли опоздавшие, то ли подкрепление. Мчались, как на пожар. К счастью, не на наш. Мутанты пробежали мимо горящих обломков дирижабля и пропали из виду.
— Как их звали? — спросил Факел, явно имея в виду пулеметчиц.
Я пожал плечами.
— Знаю только прозвища, — сказал я. — Седьмая и Восьмая.
— Новобранцы, — понимающе произнес Факел.
— Они самые, — я кивнул. — Они так надеялись, что уж сегодня-то получат нормальные прозвища. Но, видно, не судьба.
— Почему? — спросил Факел. — Думаю, они заслужили себе позывные.
— Больше чем любой другой сегодня, — уверенно сказал я.
И уж точно больше, чем наш бестолковый лейтенант.
— Тогда дай им позывные, — предложил Факел.
— Кто? Я?
— Ты их лучше знал.
Другими словами, он-то не знал их вовсе. Я ненадолго задумался. Раньше мне как-то никого крестить не доводилось, а дело-то ответственное. Хотя, наверное, для тех, кто уже мертв, уже не столь ответственное. Тут, скорее, не как их будут звать, а какими их запомнят.
— Храбрая, — сказал я, указав на Седьмую, и добавил, показав на Восьмую: — И Верная.
Прямо скажем, не Бог весть что, но ничего умнее тогда мне в голову не пришло. Факел, впрочем, одобрил.
— Отличные позывные. Так и запишу в свой поминальничек. Похоронить мы их не успеем, но и врагу не оставим.
Он поднял раструб огнемета. Я быстро отошел назад. Струя пламени окатила площадку. Огонь с одинаковой легкостью пожирал людей и нелюдей. Даже беса, который уткнулся мордой в пол недалеко от пулеметчиц, охватило пламя. Вначале пожрало одежду, а потом и за него самого взялось. Совсем-то негорючими они не были.
Факел указал на причальную мачту и сказал:
— Оттуда был бы отличный обзор.
— Там нас заметят горгульи, — возразил я.
Одна такая тварь сидела на самом верху и зализывала рану.
— Сможешь снять ее, Марков? — спросил Факел.
— Запросто, — ответил я. — А смысл?
— Смысл в том, чтобы убить еще одного врага, — ответил Факел.
Он меня не убедил.
— Если ты собрался залезть на эту верхотуру, то я подожду тебя здесь, — сказал я.
— Договорились.
Я
Мы с Факелом нырнули внутрь и захлопнули за собой дверь.
— Вот теперь нам точно пора, — сказал я.
— Должен с тобой согласиться, — с легким сожалением в голосе отозвался Факел. — Идем, я знаю, где еще мы сможем осмотреться.
С этой стороны на двери был засов. Хлипенький на вид, но уж какой есть. На какое-то время горгулий он задержит. Я задвинул засов и мы почти бегом вернулись к лестнице. На площадке Факел обернулся, поднимая раструб. Струя пламени прокатилась по мертвым. Шкаф вспыхнул, точно бумажный. Когда мы спустились этажом ниже, наверху стали рваться патроны. Звучало так, будто там шла перестрелка.
— Кстати, Марков, — окликнул меня Факел. — А у тебя есть позывной? Не стоит при демоне настоящими именами бросаться.
— Ага, — отозвался я, заглядывая вниз через просвет в перилах. — Глаз.
Через просвет был виден каменный пол и ничего больше.
— Хороший позывной для снайпера, — сказал Факел.
— И для того, у кого всего один глаз — тоже, — несколько ворчливо отозвался я.
— Ты победил демона, — сказал Факел. — Глаз — не такая уж большая цена за одну из этих тварей.
— Да как сказать, — проворчал я. — Вообще-то было больно.
Факел усмехнулся, словно бы я пошутил. Наверное, настоящий герой именно так бы и отнесся к потере глаза. Я же еще во время пребывания в госпитале отметил, что барышни предпочитают тех героев, на внешности которых подвиги отразились не так сильно. Да и сами подвиги лучше совершать, имея полноценный обзор в два глаза.
Мысленно вздохнув, я сошел на первый этаж. На наше счастье в центральном холле, куда выходила лестница, гореть было просто нечему, а вот в коридорах мебель полыхала знатно. Я даже вспотел. Факел вынул из кармана здоровенный клетчатый платок и отер им лоб.
Я перебежал ко входной двери. Левая створка еще висела на одной петле. Под ней застрял труп. Судя по одежде, кто-то из гражданских. Мертвец вытянул вперед руки, словно даже после смерти хотел заползти внутрь. Правая створка, разбитая пополам, валялась рядом. Прижавшись спиной к стене, я выглянул наружу.
По улице шел отряд культистов. Навскидку их было человек двадцать, все вооружены и одеты в черное с кое-как намалеванными пентаграммами. У многих они практически стерлись. Культистов возглавлял старик с посохом шамана — на длинной палке висела черная тряпка и пара черепов. Последние болтались на цепи, продетой через глазницы. На шаг впереди шамана топали двое громил, закрывая его собой.