Ангелы тоже люди
Шрифт:
работать не хотят, и детей рожать не хотят. Как газеты почитаешь, да телевизор
посмотришь - ужас! Срам один…
– Буль, я, по-моему, влюбилась…
– Что?
– Да, буль. Ты знаешь, со мной такого раньше не было, а теперь я знаю точно: это -
любовь. К тому же, я, наверное, однолюбка, как отец.
Буля растерянно вытерла руки о передник и села в кресло напротив:
– И кто же он?
– К сожалению, я еще плохо его знаю. Хороший человек, я чувствую,
влюбилась бы.
– Сердцу не прикажешь. Влюбляются и в негодяев, и в бандитов.
– Только не я. Его Данил зовут, он аспирант в архитектурном. Приходил на день рождения
с другом, ты тогда уже ушла. Их Таня пригласила.
– Это ее друзья? Откуда она их знает?
– Я не спрашивала. Да и какая разница? Так вот, Вик, это его друг, оказывается, у нас
учится, только на юрфаке, я его сегодня видела. Он сказал, чтобы я приходила в кафе,
Данил там тоже бывает. Я пойду…
Вероника счастливо улыбнулась сама себе. К черту все беспокойство! Все будет очень,
очень хорошо! Как в книжках про любовь, которые она «глотала» тоннами. Теперь она
напишет свой собственный роман, и обязательно со счастливым концом...
В «Гоголе» было накурено, народу набилось под завязку: сидели по несколько человек за
небольшими столиками. Контингент состоял в основном из студентов и молодой, не
сильно обремененной деньгами интеллигенции: пили пиво, вино, «как будто
дагестанский» коньяк, сигареты курили дешевые, запах стоял жуткий и невероятно
въедливый, к тому же от дыма резало глаза. Танюша с Вероникой пытались разглядеть,
кто есть где, когда, наконец-то, уже приунывшая Вероника заметила за столиком в углу
среди разноцветной яркой студенческой компании знакомое лицо. Она толкнула подругу и
кивком указала в угол. В этот момент оттуда раздался дружный взрыв хохота. Вероника в
первый раз засомневалась, правильно ли они сделали, что пришли, но Танюшка уже
энергично подталкивала ее к столику.
– Привет!
– Танюшка поцеловала в щеку сидевшую с края девицу.
– Татьяна!
– радостно воскликнула та.
– Смотрите, кто пришел!
В своем пальтишке от «Шанель» и лаковых туфельках на каблучках, Вероника
почувствовала себя белой вороной под оценивающими взглядами ребят. Они все были
одеты по-спортивному, что, конечно же, больше соответствовало значимости места. Да и
Танюшка, предательница, тоже была хоть и на каблуках, но в удобных и модных брючках
и курточке. Могла бы и предупредить, куда они идут!
– А это - Вероника, моя подруга, - представила ее Таня и подтолкнула поближе к ребятам.
Вероника
столиком.
«Почему так получается в жизни, - пронеслось у нее в голове, - когда тебе кто-то нравится,
ты теряешь все свое великолепное чувство юмора, всю свою свободу, и превращаешься в
какое-то бессловесное животное, способное только мычать и мотать головой. Нужно что-
то изменить в ситуации, иначе она совсем выйдет из-под контроля».
Собрав последние остатки воли, Вероника оторвалась от разглядывания безопасной
макушки сидевшего за соседним столиком парня, и, как ей самой показалось, отважно,
даже с некоторым вызовом взглянула в ту сторону, где находился Данил.
Он сидел в самом углу, одет был в светло-бежевый свитер с высоким воротником,
подчеркивающий его нежный и в то же время мужественный, гладко выбритый и такой
чувственный подбородок, его темные волосы были зачесаны назад, открывая миру
высокий лоб, а глаза, невыразимо зеленые, смотрели прямо на Веронику. И она опять
«попала», без того с трудом выстроенный ею контроль над ситуацией пал, как берлинская
стена.
Свободных мест за столиком не было. Танюшка уже примостилась на ручке кресла рядом
со знакомой девицей и болтала без умолку.
– Иди сюда, - заметив ее неловкое положение, позвал Данил, и она пошла к нему, как
кролик идет к удаву. Девица, сидевшая рядом с ним на диване, что-то недовольно
фыркнула, но Вероника тут же про нее забыла. Он не подвинулся, а просто взял ее за
талию, развернул по-хозяйски и усадил к себе на колени. Ни один мускул не дрогнул на
его лице, ни капельки сомнения не промелькнуло в его глазах, как будто она всегда так и
сидела, как будто это было ее привычное и законное место. Он приобнял ее сзади, и,
говоря что-то парню напротив, уверенно положил руку на ее бедро. Странное, давно
забытое чувство охватило Веронику. На коленях у Данила она почувствовала себя
маленькой девочкой, сидящей на руках у любящего отца, такого большого и сильного. Ей
было уютно и спокойно, как будто он взял на себя всю ответственность за нее и за всю ее
жизнь, и никому никогда больше не позволит ее обидеть. Ей не обязательно было что-то
говорить, с кем-то знакомиться, отвечать на вопросы, она была как бы внутри домика,
откуда через большие окна собственных глаз можно было наблюдать окружающий мир. А
окружающий мир тоже нисколько не удивился произошедшему. Казалось, никто и не