Ангелы тоже люди
Шрифт:
заметил, что случилось, все были заняты друг другом, разговорами и пивом, в рекламе
которого значилось, что очередь идти за ним предоставлялась всегда самым молодым и
самым красивым. Видимо, самым молодым и красивым на этот раз оказался Вик.
– Держи!
– невесть откуда взявшись, он сунул холодную бутылку ей в руку. Она хотела
отказаться, но Вик уже отвернулся, раздавая бутылки остальным. Вероника раньше пиво
не пила, даже не пробовала, так как отец
предпочитая изысканные вина и коньяки. Но все когда-то бывает впервые, и, глянув на
весьма довольные лица соседей, она тоже решила отдать должное этому весьма
демократичному напитку. Тем временем Данил уже завладел всеобщим вниманием:
– Архитектура этого собора была такова, что все его колонны, порталы и залы в общей
сложности представляли собой шестилистник, а он, в свою очередь, служил определенным
символом в ордене и соответствовал определенному числу, – разглагольствовал Данил. –
Если посмотреть на другие соборы этого времени…
– У него просто «бзык» какой-то на этой почве, он даже кандидатскую собирается на эту
тему защищать, - перегнувшись через соседку полушепотом сообщил ей Вик, тем не менее
с восторгом и обожанием глядя на своего друга.
– Мне нравится его бзык, - с блаженной улыбкой сказала Вероника и крепче прижалась к
теплому свитеру своего неожиданно свалившегося на голову счастья.
Как пролетело время, Вероника не заметила. И если даже кто-нибудь у нее спросил, о чем
они говорили, не ответила бы. Она даже не запомнила лиц, не заметила, когда ушла
Танюшка. Та несколько раз пыталась увести ее домой, но, когда поняла, что все старания
тщетны, подруга оглохла и ослепла, попросту махнула рукой, и была такова. В конце
концов, за столиком остались они втроем с Даниилом и Виком. За столом повисло
неловкое молчание.
– Ну, что ж, ребята, мне пора, - засуетился Вик, глядя на сладкую парочку.
Данил не отрываясь смотрел на нее.
– Пока, - сказала Вероника.
– Мы тоже сейчас пойдем.
На улице было прохладно. Немного моросил дождик, и в расплывчато-желтых пятнах
фонарей было видно, как летят маленькие капельки. Данил распахнул свою куртку и
укутал ею плечи Вероники.
– Что будем делать?
– робко спросила она, с ужасом ожидая, что он сейчас скажет, что надо
идти домой. Однако, Данил, развернув ее к себе и заглядывя в глаза, спросил: «А что ты
хочешь?», - и тут же в них прочел ответ.
Он медленно притянул ее к себе поближе, и кровь запульсировала в висках умирающей от
ожидания Вероники. Он поцеловал ее с такой страстью и нежностью,
захотелось, чтобы этот поцелуй длился вечно. А еще можно было бы так и умереть. Все
равно большего счастья уже и не надо, просто сердце не выдержит и растворится в этом
бесконечном пространстве любви. А потом Данил небрежно махнул неподалеку
караулившему постояльцев кафе таксисту, и они помчались в ночи, как сквозь вечность, не
выпуская друг друга из объятий и продолжая дарить друг другу нежные и долгие поцелуи.
Куда они ехали, Вероника не знала, да и не хотела знать, если она с Даниилом, значит, все
идет так, как надо. Темный подъезд, его губы, шелковистые волосы, звук ключа в замке, на
минуту вспыхнувший свет, потом опять темнота, жаркие объятья при призрачном свете
ночника, его жаркие губы на теле, кто-то вскрикнул, наверное, это она сама, от страсти.
Надо же, она и не знала, сколько ее в ней. Она не заметила, как осталась без одежды, он
тоже был голый и красивый, как греческий бог Аполлон, волны безумия и страсти то
возносили их вверх, в рай, то опускали вниз, в темные пучины животной чувственности.
Она ощущала его в себе, как корень жизни, как источник наслаждения и существования,
сжимала его всем своим существом, хотела, чтобы он пронзил ее всю, вошел в нее весь,
без остатка, а он отдавал и отдавал ей всего себя, до последней капельки, до последнего,
похожего на предсмертный, вздоха. Когда последние судороги наслаждения покинули их
тела, она положила голову на его влажную от пота грудь, и они провалились, как в бездну,
в глубокий безбрежный сон.
Она шла по пустынной, мощеной плоскими камнями улочке, вернее, не шла, а выделывала
на дороге па, подпрыгивала, делала пируэты, вобщем исполняла тот ритуальный танец
счастья, который у каждого свой, но его знает каждая влюбленная девушка. Погода была
солнечная, и легкий ветерок, казалось, доносил откуда-то щебетание птиц. Сейчас будет
белый забор. А там Лейла с печальными глазами и ее верный Дарсик. Влюбленным море
по колено. Она вошла в резные ворота и пошла, всматриваясь вглубь в поисках знакомого
силуэта.
– Ты все-таки пришла?
– голосок раздался за ее спиной. Большие, всегда печальные глаза
смотрели на нее с удивлением и радостью.
– Как дела?
– Нормально. Только Дарсик подвернул лапу и теперь немного прихрамывает.
Собака подошла к Веронике и приветливо сунула ей в ладонь свой мокрый нос. Она
потрепала ее по холке и сказала:
– А у меня отлично.