Ангелы уходят не прощаясь
Шрифт:
— Говори, говори, а то ты была бы не ты.
— Но ведь вы пришли вдвоем, Лена?
— Да, Наташа, но…
— Все, хватит, — поднялся Михаил, — суеты-то сколько. Тихон, мы мужчины?
— Да.
— Тогда командуй.
— «Все к столу!» — отдал приказ мальчуган.
Случайно или нет, но Елена и Арсений оказались за столом рядом. Пару раз он совершенно случайно касался ее, и всякий раз молодая женщина вздрагивала.
— Похоже, вы были правы, — смущенно улыбнулась
— А вам идет смущение, — невпопад брякнул Покровский. И неожиданно засмущался сам.
Он было попросил Галину прочитать свои стихи, но она отказалась:
— Нет…
— Настроения? — подсказал Михаил.
— Настроение не причем. Мне нужно войти в определенную волну. Сегодня этого не получится.
И Галина рассказала о последних новостях в редакции. К ее удивлению, Покровский отнесся к этому не просто спокойно, а, как показалось, даже легкомысленно.
— А что, собственно произошло? По закону о печати, Абакумов ваш имеет право написать в ту же газету опровержение.
— Так все написано правильно. Нечем ему крыть.
— Вот и я об этом. В суд обращаться — себе дороже. А только там он может узнать фамилию написавшего. Не думаю, что ребята из областной газеты сдадут Орлова.
— Арсений, а откуда…
— Галина Аркадьевна, помилуйте, я столько лет в журналистике. То же еще? Князев?
— Уже смешно.
— Ремизов?
— Еще смешнее.
— Женщин ваших исключаем.
— Пожалуй, да. Хорошо, давайте начистоту до конца. Владимир Олегович признался мне вчера, что это он — автор статьи в «Рубеже». Выдавать на летучке себя Орлов не стал, но тогда же и ваша фамилия прозвучала, и вот, как настоящий российский интеллигент…
— Галина Аркадьевна, он боится за меня?
— Владимир Олегович не хочет, чтобы из-за него пострадали вы.
— Так я же не писал статью! Мне известно больше о прошлом Энска, нежели о его настоящем. Хотя… это же идея.
В глазах Покровского мелькнули озорные искорки.
— Что вы задумали, Арсений Васильевич? — Галина Аркадьевна растерялась окончательно. Ей казалось, после рассказа о случившемся в редакции, здесь начнется серьезный разговор, в результате которого будет найдено единственно верное решение. Завтра она сообщит о нем Владимиру, Владимиру Олеговичу, а тут…
— Предлагаю запутать эту шайку-лейку окончательно. Вторую статью в «Рубеж» напишу я. Назовем ее «Энские были 2», как в американских фильмах. Затем вы напишите третью часть былей. Надеюсь, материала хватит?
— Материала-то хватит, но вы не знаете, какие это страшные люди.
— Кто, Галина Аркадьевна?
— Абакумов и его окружение.
— Вы еще скажите — герой.
— Конечно, не герой, — присоединился к разговору Михаил, — но правит он районом, как зулусский царек. Что же касается, его мстительности — о ней у нас легенды ходят. Он ведь в последние годы советской власти физкультуру в школе преподавал. Меня успел поучить. Не любили его ребята, потому что он их и свою работу не любил. Уроки доведет и бегом на рынок…
— На рынок? Зачем? — удивился Покровский.
— Как зачем? Тогда же кооперативы появились. Многие в торговлю подались. Ну, так вот. А Григорий Алексеевич торговать-то торговал, но пошлину не платил. Его директор рынка и гонял. Знаете, что первым шагом сделал Абакумов, став главой района?
— Уволил директора рынка?
— Уволил… Сгнобил! Посадил мужика и где он сейчас никто не знает. А просто уволил наш бог и царь директора школы.
— Его-то за что?
— Ее, Александру Ивановну. Замечательная была женщина. За что уволил? Она же ему тоже взбучки за плохую работу давала. Такой человек — и стоял в директорском кабинете, и краснел, как мальчишка. Как простить такое?
— Эх, ребята, — сокрушенно покачал головой Покровский, — как вас запугал этот экс-физрук и барахольщик…
— Арсений Васильевич, — это была Ирина, молчавшая до сих пор, — нас не запугали, но… Вы завтра уедете…
— Понятно, Ирочка, а вам жить. Хорошо, предлагаю еще один вариант. Ничего писать не будем. Притихнем, как мыши, которые кота почувствовали, и будем ждать.
— Чего ждать?
— Ну, как же, Галина Аркадьевна. Грозный Абакумов в случае, если автор письма будет не найден, публично пообещал уволить Князева. Разве не вы недавно говорили, что этот тип представляет из себя, и как редактор, и как человек?
— Как-то некрасиво получается…
— Почему?
— Жалко его. Видели бы вы Владимира Николаевича на той летучке…
— Галина Аркадьевна, — Покровский встал из-за стола. — Вы совсем запутали меня. Хорошо, пусть тогда Владимир Орлов пойдет к Абакумову и во всем признается.
— Он же его после этого…
— Господи! Галина Аркадьевна, дорогая, вам всех жалко. Что же делать?
— Ничего.
Это сказала Наташа. Сказала тихо и в то же время очень весомо. Все посмотрели на нее.
— Ничего, — повторила она. — Это не ваше дело.
— Не мое? — переспросил девушку Покровский.
— Не ваше, и не Галины.
— А чье?
— Владимира Олеговича. Орлова.
— Послушай, Наташа, но если человек попал в беду…