Англия и Уэльс. Прогулки по Британии
Шрифт:
Вместе со своими счастливыми собратьями — приморскими курортами Лландидно славится красивым побережьем и горами. Проведенный здесь отпуск равен трем отпускам в других местах.
Я пишу эти строки на парапете замка Конви. Полуденное солнце освещает один из красивейших городов Британских островов. Конви изыскан.
Ни один город в королевстве не расположен так уютно в стенах, защищавших его на протяжении семи сотен лет. Йорк и Честер выпростались из своих стен. Ходишь по их стенам и смотришь сверху на трубы окрестных домов. Серые, изъеденные непогодой стены Конви,
Я смотрю из высокой башни на устье реки Конви. В бухте стоят на якорях белые яхты. Синие горы четко выделяются на ясном небе. Тишину нарушают лишь крики грачей в башнях и гул уличного движения с моста. Мост в 1824 году построил великий зодчий Томас Телфорд, когда прокладывал дорогу от Лондона в Холихед. Он сделал то, что казалось невозможным. Цепной мост гармонирует с замком Конви. Это — один из лучших известных мне примеров архитектурного вкуса.
На мой взгляд, в истории этого моста есть нечто очень забавное. Перечень взимаемых пошлин сохранился в удивительном предложении. Вот оно:
«За каждую лошадь или тягловое животное, перевозящее любой экипаж, фаэтон, одноконную двухместную или четырехместную карету, кларенс, почтовую карету, берлин, кибитку, ландо, тандем, дилижанс, парный двухколесный экипаж, четырехместную коляску, легкую двухместную коляску с откидным верхом или другой экипаж — 6 пенсов».
Интересно, сколько инспекторов смогли бы определить разницу между просто дилижансом и фаэтоном?
Конви напоминает историческую иллюстрацию. Большие замки, стоящие на холмах по всей стране, — дошедшее до нас свидетельство боевого духа Уэльса.
Представляю то отчаяние, с каким патриоты Уэльса смотрели на этот город, на крепостные стены толщиною 15 футов, на внушительный замок. Я походил вокруг, заглянул во дворы, в залы, давно утратившие крышу. Посмотрел сверху на остов замка и обратил внимание на то, сколь хитроумно архитектор учел все достижения своего времени, чтобы обезопасить защитников и затруднить атакующим доступ в крепость. Снаружи бойницы невероятно узкие, а изнутри широкие, позволяющие защитникам увеличить угол стрельбы. Потрудился архитектор и над воротами, которые невозможно взять приступом. Винтовые лестницы помогали человеку, стоявшему наверху. Десять защитников крепости с легкостью могли противостоять сотне нападающих.
Вся энергия и ум, которые сегодня мы вкладываем в тысячу профессий и ремесел, в старые времена обращались на строительство замков и церквей.
В мире не было ничего, кроме войны и веры.
Первые туристы года растерянно расхаживают по крепостным стенам, изо всех сил стараясь понять место Конви в истории, чувствуя, что старые мертвые вещи как-то повлияли на настоящее, однако влияние это неясно и уклончиво.
Они хотели бы увидеть мужчин и женщин, что боролись и страдали, терпели поражение или одерживали успех в этих могучих стенах, однако то, что предстает их глазам, возможно, когда-то было кухней…
На строительство замка ушло восемнадцать лет, и осуществлено оно было при Эдуарде I во время его долгой и жестокой войны с последним урожденным принцем Уэльса — Ллевелином.
Один человек, кажется, до сих пор бродит по замку.
Он был слабым и обаятельным щеголем, жертвой собственных недостатков, волею судеб попавшим не в свою историческую эпоху. Будучи совсем еще мальчишкой, он мужественно повел себя в Смитфилде, когда выехал на переговоры к Уоту Тайлеру и крестьянам-мятежникам, однако из этой встречи никаких уроков не извлек. Он не понимал времени, в котором жил.
После двадцатилетнего правления Ричард предпринял напрасную поездку в Ирландию. Во время его отсутствия в Англию явился сосланный им ранее решительный Генри Болингброк. В итоге Ричард вернулся в Уэльс, в замок Конви, во всем своем великолепии и экстравагантности, чтобы спать на заплесневелой соломе и голодать.
Болингброк с поразительной скоростью прошел через всю Англию с армией из 60 000 лондонцев. В разрушенной часовне Конви граф Перси поклялся на Священном Писании, что не задумывал предательства, когда советовал Ричарду оставить Конви и уехать во Флинт.
— Чего они хотят? — спросил король, указывая на армию лондонцев.
— Хотят забрать вас, — ответил Болингброк, — и поместить в Тауэр. Они не успокоятся, пока я вас не арестую.
Трагедия и унижения этого путешествия описаны Фруассаром. Началось с того, что королю дали самую жалкую лошадь, которую только можно было найти, и отправили на юг, в Лондон. Закончилось все загадочно, ночью, в замке Понтефракт.
Тело Ричарда отвезли в Лондон и выставили в Чипсайде. Там он лежал с непокрытым лицом, и мимо прошли 20 000 лондонцев. Ходили слухи, что в схватке с убийцами, подосланными Болингброком, Ричард был смертельно ранен в голову. Когда в 1871 году в Вестминстерском аббатстве его тело эксгумировали, оказалось, что череп не задет ни ножом, ни кинжалом.
Вот такой замешанный на амбициях эпизод истории. Он неотделим от замка Конви.
Я пошел прогуляться по очаровательному маленькому городу. В церкви увидел могильную плиту с высеченными на ней словами: «Хукс из Конви, джент.» Скончался этот Хукс в 1639 году. Оказывается, он был сорок первым ребенком Уильяма Хукса, и у него самого было двадцать семь детей!
Возможно, это наиболее примечательное хвастовство Уэльса.
Вероятно, самым удивительным местом, где происходит резкое изменение ландшафта северного Уэльса, является перевал Сичант, соединяющий Конви с городским районом Пенмаэнмоур. Вы покидаете дружелюбное речное устье и в мгновение ока оказываетесь в горном ущелье. Мрачная расщелина навевает воспоминания о Шотландии. Да это просто миниатюрная модель долины Гленко!
По склонам рассыпано множество валунов. Кажется, чья-то неосторожная нога в любой миг может свалить их на узкую тропу. С обеих сторон поднимаются темные горы, ветер свистит по-разбойничьи. Альпинистам хорошо знаком этот звук.
Затем, так же неожиданно, перевал заканчивается, и вы оказываетесь в красивом районе Пенмаэнмоур. Люди беззаботно играют в гольф, и, по меньшей мере, один особняк хранит помять о Гладстоне…
Что за дорога! Вряд ли какая-либо другая в королевстве может превзойти ее разнообразием.