Английские письма или история кавалера Грандисона
Шрифт:
Но вы видите, что главная его учтивость относилась къ Г. Ревсу. Остаться ли мн въ своей горниц? и дожидаться ли пока онъ не захочетъ со мною видться? Онъ мн нсколько обязанъ за то движеніе, въ которое меня привелъ въ библіотек Милорда Л….. съ того времени я его почитай не видла. Честь мн запрещаетъ, говорилъ онъ мн тогда… однако честь мн велитъ… но я не могу не оказать справедливости, великодушія, ни думать о чемъ инномъ, кром собственныхъ моихъ выгодъ… Сіи слова, любезная Люція, еще слышатся въ ушахъ моихъ. Какъ ихъ растолковать? Честь мн запрещаетъ… Что же? изьясниться? Онъ мн разсказывалъ весьма трогательное повствованіе и окончилъ оное: что же можетъ ету честь запрещать? Однако честь мн велитъ. Кто препятствовалъ ему слдовать законамъ чести? Но я не могу не оказать справедливости: можетъ быть, Клементин. Кто
Я не могу не оказать великодушія… Кому же? безъ сумннія знаменитой Италіанк. Онъ долженъ имть о ней состраданіе. Но не уже ли я своею прозьбою обязала его мн ето объявлять, какъ будтобъ желала, чтобъ онъ мене оказалъ мн великодушія, нежели хочетъ? Такой мысли я перенести не могу. Не то ли ето, какъ будтобъ онъ сказалъ: Нжнач Генріетта, я вижу, чего вы отъ меня ожидаете; но я долженъ оказать состраданіе и великодушіе Клементин. Однако же какое ето слово состраданіе! Добродетельная Клементина, я о васъ печалюсь, что вы находите въ немъ только великодушнаго человка. О! да предохранитъ меня судьба отъ необходимости быть предметомъ состраданія какого-либо человка, не выключая и Кавалера Грандиссона!
Но что онъ хотлъ выразитъ словомъ собственная выгода? Я того не понимаю. Клементина получила на свою часть весьма великое имніе; а Генріеттино посредственно. Онъ не можетъ не оказать справедливости и великодушія, ни думать о чемъ инномъ, кром собственныхъ выгодъ… послднія слова приводятъ меня въ замшательство, когда произнесены такимъ человкомъ, которой ни чего на втеръ не говоритъ.
Очень хорошо; но между тмъ какъ я съ собою разсуждаю, а время завтрака наступаетъ. Я хочу сойти въ низъ, дабы избжать всякой принужденности. Я постараюсь взирать равнодушно на того, коему мы вс удивлялись и коего въ продолженіи двухъ недль разсматривали въ толь различныхъ видахъ; Христіанинъ, герой, другъ.… Ахъ Люція! Любовникъ Клементины, скромный и великодушный благотворитель, образецъ благодушія и всхъ добродтелей. Но онъ идетъ! пока я забавляюсь перомъ а онъ пришелъ. Да и чего ты меня удержала, дорогая Люція? Теперь я глупинькая должна сойти въ низъ съ торопливостію однако она хочетъ дожидать, пока ее кликнутъ.
А ето въ сію самую минуту и сдлано.
О Люція! Какой разговоръ должна я теб разсказать? Но надлежитъ привести тебя къ нему постепенно.
Сиръ Карлъ подошелъ ко мн, какъ скоро меня увидлъ. Онъ показался мн во всемъ своемъ совершенств; его скромность, вжливость и при томъ не принужденной видъ и ласковая благопривтливость толико его отличали, что я того описать не могу. По первому его движенію я сперва было подумала, что онъ хочетъ меня взять за руку, и признаюсь теб, что ни той ни другой руки я не отдернула. Съ какимъ искусствомъ уметъ онъ соединять съ толь откровенными поступками такое уваженіе, котороебъ могло удовлетворить и самихъ принцессъ?
Посл завтрака Г. и Гжа. Ревсъ отозваны были къ Кавалеру Аллетрису и его племянниц, кои обыкновенно по утрамъ принимаютъ посщенія: а я осталась одна съ Сиромъ Карломъ. Тогда съ видомъ равно учтивымъ сколь и дружественнымъ, началъ онъ говорить слдующую рчь.
Въ послдній мой разговоръ съ вами, разсказалъ я вамъ, Миссъ Биронъ, весьма трогательное произшествіе, и былъ увренъ, что оное возбудитъ въ такомъ сердц, каково ваше, великодушное соболзнованіе объ одной изъ первыхъ особъ вашего пола. Я ласкался, что не заслужа никакой укоризны, дабы поступилъ въ чемъ безразсудно или нескромно, и самъ буду имть нкое участіе въ вашемъ сожаленіи. Мн показалось, Сударыня, что сіе печальное повствованіе чувствительно васъ тронуло, и дабы не допустить до унынія васъ, (позвольте мн примолвить также и себя самаго) я просилъ Доктора объяснить вамъ премногія обстоятельства, о коихъ я не могъ васъ столь подробно извстить, какъ онъ. Онъ мн отдалъ отчетъ во всемъ томъ, что вамъ ни сообщилъ. Я помню, въ какое смущеніе привело васъ мое повствованіе и несумнваюсь, чтобъ въ таковомъ чувствованіи благодушія и соболзнованія, объясненія Доктора не причинили вамъ еще большаго унынія. Но позволители мн, Сударыня, присовокупить къ прежнимъ объясненіямъ такія обстоятельства, о коихъ не могъ онъ васъ увдомить? Теперь, когда уже вы знаете большую часть моего приключенія, желалъ бы я, чтобъ вамъ больше нежели всякой другой женщин все
Онъ остановился. Я трепетала. Государь мой… государь мой… Признаюсь, что сіе повствованіе чрезвычайно трогательно. Сколь достойна сожаленія сія злополучная особа! Вы мн сдлаете честь, естьли увдомите меня о ея теперешнемъ состояніи.
Докторъ вамъ сказалъ, Сударыня, что Епископъ Ноцера. Другой братъ Клементины, недавно ко мн писалъ и проситъ меня еще разъ създишь въ Болонію. Его письмо со мною. Вы знаете по Италіански, Сударыня. Позволите ли мн… или сами желаете взять на себя сей трудъ? При семъ подалъ онъ мн письмо, и вотъ въ чемъ оно заключалось:
"Епископъ увдомляетъ его о печальномъ состояніи своей фамиліи. Здравіе его отца и матери не чувствительно умаляется; а Г. Іерониму стало еще гораздо хуже, нежели при отъзд Сира Карла. Сестра его не въ лучшемъ состояніи находится и всегда въ чрезвычайною нетерпливостію желаетъ видть своего учителя. Она теперь въ Ноцер, но намряются вскор отвезть ее въ Неаполь. Епископъ дйствительно проситъ усильно Сира Карла ихъ еще навстить, хотя признается, что не вся фамилія равно того желаетъ; но онъ, Маркиза и духовникъ согласно хотятъ сдлать сіе снизхожденіе непрестаннымъ желаніямъ его сестры. Онъ предлагаетъ хать на встрчу Сиру Карлу, въ какое мсто онъ самъ разсудитъ, и проводить его до Болоніи, гд увряетъ его, что удовольствіе его видть не преминетъ преклонить всхъ въ пользу его свиданія. Ежели сіе средство, коему жалетъ что столь долго противорчилъ, не будетъ имть ожидаемаго успха; то присовтуетъ, говоритъ онъ, заключить свою сестру въ монастырь, или поручить ее попеченіямъ нкихъ честныхъ людей, кои станутъ поступать съ нею съ тихостію, но такъ какъ поступаютъ съ такими, которые по нещастію впадаютъ въ подобное состояніе.,,
Сиръ Карлъ далъ мн посл того прочесть письмо Г. Іеронима, которой ему описываетъ свое горестное состояніе.,,Жизнь для него есть ни что инное, какъ бремя такъ что онъ желаетъ прекращеніл оной. Его лкари, кажется ему, не довольно искусны. Особливо жалуется онъ на рану, открывшуюся на бедр, которая всему ихъ проницанію была неизвстна. Боле всего просилъ бы онъ Бога, говоритъ онъ, чтобъ видть Кавалера Грандиссона; ибо величайшее щастіе, какого онъ желать можетъ есть то, чтобъ онъ испустилъ послднее дыханіе въ обьятіяхъ дражайшаго своего друга.,, Но въ семъ печальномъ письм не говоритъ онъ ни слова о своей сестр. Сиръ Карлъ для обьясненія его молчанія полагаетъ, что поелику Клементина не въ Болоніи находится; то скрываютъ ея плачевное положеніе отъ Іеронима, боясь раздражить еще боле его болзнь.
Онъ мн прочиталъ также нкоторыя мста изъ письма Гжи. Бемонтъ, писанаго на Аглинскомъ язык, и большая часть статей онаго не мене печальны. Она извиняется, что не скоро увдомила его о Клементине по тому что долго не могла сама получить такихъ освдомленій, какихъ желала.
Она крайне жалетъ о сей любезной двиц, что не получила никакой пользы отъ своихъ путешествій, и вся вина, кажется падаетъ на спутниковъ ея, кои каждой день ласкали ее надеждою встртиться съ Кавалеромъ Грандиссономъ. Они въ другой разъ отвезли ее въ монастырь по ея собственному прошенію, и спокойствіе ея, послдовавшее отъ того на нсколько дней, начало подавать надежду, что всего отъ времени ожидать можно, но сія перемна столь же долго продолжалась, какъ и новость ея состоянія; и одна монахиня сдлала зло ея гораздо хуждшимъ противъ прежняго, предложа ей для испытанія сойти съ нею въ пріемную горницу, гд общала доставить ей свиданіе съ однимъ Аглинскимъ дворяниномъ.
Она стала тмъ боле не терплива, видя себя обманутою, что употребила цлыя два часа въ приуготовленіи себя къ сему свиданію. Боле недли думала она только о томъ, чтобъ перехать въ Англію. По безполезныхъ стараніяхъ тхъ кои въ одномъ мст съ нею жили, одна только мать ея могла лишишь ее сихъ мыслей, прося ее выкинуть оныя изъ любьви къ ней. Столь скорое послушаніе ободрило Маркизу взять ее обратно подъ свое смотрніе. Но какъ припадки ея начали опять съ великою силою сказываться, а здравіе снисходительной ея матери чувствительно умалялось, то одинъ изъ самыхъ степенныхъ Докторовъ произнесъ такой приговоръ, что отъ нее ничего добраго безъ строгости ожидать не должно. Гжа. Сфорсъ и Генералъ обьявили, что согласуются съ симъ мнніемъ: принято намреніе отвезть ее въ Медіоланъ. Однако она съ такимъ усиліемъ на то жаловалась и просила позволенія прожить нсколько времени въ Флоренціи у Гжи. Бемонтъ, что ея мать еще для нее сію милость ихходатайствовала. Маркизъ взялся самъ проводить ее въ Флоренцію и безъ труда склонилъ Гжу. Бемонтъ вступить въ его намренія.