Английские письма или история кавалера Грандисона
Шрифт:
Между тмъ какъ я боролась сама съ собою, должна ли показаться довольною или опечаленною, онъ вошелъ и увидлъ, что я прохаживалась по горниц въ нарочитомъ смущеніи. Онъ почтительно взялъ меня за руку и сказалъ, я ласкаюсь что вы не откажете мн въ краткомъ обьясненіи своихъ мыслей.
Какъ вы настоите въ своемъ требованіи, государь мой! Но и я прошу васъ не ожидать отъ меня отвта до полученія перьвыхъ писемъ изъ Италіи. Вы видите, сколько удивленія достойную Иностранку понуждаютъ и съ какимъ принужденіемъ подала она толь отдаленную отъ ея сердца надежду. Я бы желала по крайней мр дождаться отвта на послднія письма, коими вы увдомляли, что есть такая женщина, съ которою можете быть щастливы. Такое требованіе основательно, Государь мой. Не подозрвайте меня въ притворств.
Я не прекословлю, Сударыня; мн не замедлятъ присылкою отвта. Я не
Но могутъ произвести во мн, государь мой, сколь бы высоко ни цнила я ту честь, которую приноситъ мн Сиръ Карлъ Грандиссонъ: ибо положимъ что превосходнйшая изъ женщинъ, помышляетъ паки занять мсто въ вашемъ сердц…
Я осмливаюсь прервать вашу речь, Сударыня. Невозможное дло, чтобъ Клементина убждаемая своимъ закономъ, и родственники ея, кои теперь стараются преклонить ее въ пользу другаго, могли перемнить свое намреніе. Я бы упустилъ оказать достодолжную ея справедливость и признательность, ежелибъ не подвергъ ея твердости всякимъ искушеніямъ: и почелъ бы себя еще виновне, естьлибы открылъ вамъ свои чувствованія не получа со времени моего возвращенія своеручнаго ея подтвержденія касательно ея мыслей Но естьли они могутъ перемниться и вы по сему случаю отложите исполненіе своего намренія въ мою пользу; то чтожъ тогда будетъ? Тогда, докол вы пребудете въ неизвстности не вступлю я въ обязательства ни съ какою женщиною въ свт.
Я ласкаюсь, государь мой, что мои слова ни чемъ оскорбить васъ не могутъ. Я не ожидала столь важнаго заключенія. Но я обьявила вамъ и свое мнніе. Освободите меня отъ прискорбной мысли, что мое щастіе можетъ составить злополучіе такой особы, которую я поставляю превыше себя; а тогда вс силы свои употреблю составить щастіе такого человка, которой мн равное составить, можетъ.
Онъ взялъ меня въ свои обьятія съ такою горячностію… которая мн не была противна, когда я о ней разсудила, но съ начала однако привела меня въ сильное движеніе. По томъ ставъ на колно благодарилъ онъ меня. Я протянула руку, чтобъ его поднять: онъ принялъ ее какъ нкую милость, поцловалъ ее страстно и вставъ поцловалъ меня въ щеку. По чрезмрному моему изумленію не могла я его отъ себя оттолкнуть. Но скажите мн, любезная, не былъ ли онъ излишне воленъ? Скажите, я вторично васъ о томъ вопрошаю. Я должна вамъ сама сказать, отъ чего происходитъ сіе сумнніе. Какъ скоро вашъ братецъ меня оставилъ, то я ни о чемъ такъ не думала какъ бы разсказать своей тетушк и Люціи все что тогда у насъ ни происходило: но оканчивая свое повствованіе не имла я силъ обьяснить ея послдняго произшествія: коия вы видите, Сударыня, что я безъ всякаго обиновенія къ обимъ вамъ о томъ пишу.
Сиръ Карлъ, Г. Динъ и дядюшка вышли вс вмст прогуляться до обда. По ихъ возвращеніи дядюшка отвелъ меня на сторону; и не теряя ни когда своей охоты къ издвкамъ поздравилъ меня, что ледъ уже подломился. Теперь лишь, примолвилъ онъ, намъ о томъ сказали. А какъ онъ мн въ глаза смялся, то вс устремили на меня свои взоры. Я думаю Сиръ Карлъ въ моихъ глазахъ усматривалъ, что я опасалась насмшекъ дядюшки. Онъ подошедъ сказалъ мн: любезная Миссъ Биронъ, я не скрылъ отъ Г. Сельби, о чемъ я осмлился просить васъ какъ о милости, и весьма опасаюсь чтобъ такой поступокъ не показался ему, какъ и вамъ излишне скорымъ и смлымъ. Ежели вы такъ о немъ судите, Сударыня; то прошу васъ меня простить: ваши желанія всегда будутъ правиломъ моихъ собственныхъ. Сіе засвидтельствованіе произвело весьма хорошее дйствіе. Оно меня ободрило. Ето было такою помощію, которая не могла въ способнйшее время случиться.
[Въ другомъ особомъ разговор, "которой вскор по томъ послдовалъ, Сиръ Карлъ по весьма многихъ выраженіяхъ нжности, говоритъ съ нею откровенно о своихъ домашнихъ обстоятельствахъ, и оканчиваетъ разговоръ столь трогательною речью, что она пронзена была даже, до слезъ. Для чего плакать; спрашиваетъ она себя?] Сиръ
Любезная чувствительность! вскричалъ онъ: и вдругъ меня обнялъ, но тотчасъ отдернулъ свои руки, какъ бы укорилъ себя въ такой вольности. Простите мн, Сударыня. Удивленіе соединяется иногда съ почтеніемъ. Признательность моя одними только человчеству сродными видами изьясниться можетъ. Когда увижу я тотъ щастливый день, которой не положитъ ей ни какихъ предловъ? Онъ взялъ мою руку и прижалъ ее еще къ своимъ устамъ. Сердце мое, сказалъ онъ мн, принадлежитъ вамъ, равно какъ и Сотворившему оное!
Тогда пришла Нанси: за чемъ пришла она сказатъ намъ, что насъ ждутъ къ завтраку? Завтракъ! Къ чему мн, подумала я? Весь свтъ, любезная Милади… Но я излишне предаюсь… Страстяое сердце, я не предамъ твоему внушенію моего пера. Можетъ ли и самая любезная пріятельница простить мн толь сильныя движенія, коихъ признаніе ни чемъ иннымъ оправдано быть не можетъ, какъ настоящею горячностію возобновляющеюся при описаніи оныхъ.
Примч: [Посл завтрака она опять принимается за перо.] Я прочла все ето письмо моей тетушк и Люціи. Он об меня обняли, увряя что оно приводитъ ихъ въ такое же удивленіе какъ и радость. Научите меня, любезная моя, изьявлять свою благодарность, я чуть было не сказала, свою любовь, не доводя до того, чтобъ предоставить его ршительности назначить желаемый день часъ и все прочее.
Но читая тетушк свое письмо, я къ стыду своему замтила, что когда онъ изчисливъ друзей, изъ коихъ хочетъ составить свое общество, забыла напомнить о включеніи въ число ихъ Емиліц. Какая неблагодарность! Берегитесь говорить сей любезной двиц, что я такъ собою занималась, и что нашъ разговоръ такъ былъ важенъ что сердце мое было тогда ни что инное какъ нкіимъ страдательнымъ орудіемъ…. Я тотчасъ возобновила случай просить за нее… Вы прежде судили, что для ея пользы не должна она желать жить съ нами; но такой мысли сердце ея противоборствуетъ. Любезная двица! Я ее люблю. Я хочу усладить ея горести и пріемлю ее въ свои ндра. Я буду имть въ ней состраданіе сестры. Она не откажетъ мн въ своей довренности; я представлю ей свою собственную. Опекунъ ея не станетъ ни о чемъ подозрвать. Я буду съ такою же врностію хранинь свою тайну, съ какою и вы съ своею сестрицею, благодаря вашему дружеству, мою сохраняли. Не думаете ли вы, любезная Шарлотта, что естьлибъ Клементина имла истинную пріятельницу, коей бы могла открыть свое сердце при самомъ рожденіи ея страсти; то миновала бы того жестокаго злополучія, которое долгое время причиняло нещастіе ея фамиліи?
О моя любезная! Я погибла! Емилія также! Мы вс въ погибели! Я по крайней мр страшусь! Несносная моя нерадивость! Я стану убегать Сира Карла: я не могу взирать впредь на его лице… Но для Емиліи, для любезной моей Емиліи погружена я въ смертельное безпокойство. Прохаживаясь въ, саду съ Люціею выронила я послдній листокъ сего письма, которое я взяла съ собою. Я того не примтила до тхъ поръ, какъ тетушка пришедъ ко мн говорила, что видла какъ Сиръ Карлъ остановился проходя чрезъ ту аллею, изъ коей я вышла и поднялъ какую то бумажку. Сердце мое взволновалось отъ сего приключенія. Я вынула свое письмо, которое считала полнымъ: но того пагубнаго листочка не было. Его-то конечно онъ поднялъ. Что длать, любезная Емилія? Теперь позволитъ ли онъ, чтобъ ты когда нибудь съ нами жила? И сколь я крушусь?
Какія слова! нтъ, я не могу воззрть на его лице. Какъ мн сдлать чтобъ скрыться въ замк Шерлей и снискать убжище у бабушки? Вс мои затрудненія касательно желаемаго имъ дня не покажутся ли ему принужденными поступками?… Но онъ проситъ меня на минуту съ собою переговорить. О дражайшая Емилія! Могло ли что случиться разительне для твоей
Генріетты Биронъ?
ПИСЬМО CIII.