Английский с А. Конан Дойлем. Пиратские истории / A. Conan Doyle. Tales of Pirates

Дойл Артур Конан

“Dolts that we are!” the surgeon shouted, beating his head with his hand (дуралеи мы, вот что! – закричал врач, колотя себя ладонью по голове). “Tainted or no, we shall never know a moment’s peace (заразила /она/ нас или нет, нам не знать ни минуты покоя; to taint – окрашивать; заражать) till the year is up and the time of danger past (пока не истечет год и опасность не минует; to be up – закончиться, подойти к концу /о времени/). ‘Fore God, that merchant skipper has left his mark on us (Боже правый, этот капитан с торговца оставил нам о себе память: «оставил на нас свою метку»), and pretty fools we were to think (и какими же идиотами мы были, когда полагали; pretty –

милый, прелестный; изрядный, тот еще /разг./) that such a maid would be quarantined for the cause he gave (что эту девицу изолировали по причине, которую он привел: «дал»).

 “For that matter,” cried Galloway, “it was but my beard that she touched. I will have every hair of it off before morning.”

“Dolts that we are!” the surgeon shouted, beating his head with-his hand. “Tainted or no, we shall never know a moment’s peace till the year is up and the time of danger past. ‘Fore God, that merchant skipper has left his mark on us, and pretty fools we were to think that such a maid would be quarantined for the cause he gave.

It is easy to see now that her corruption broke forth in the journey (теперь нетрудно понять, что болезнь начала прогрессировать уже во время плавания; corruption – порча, разложение; to break forth – разразиться, бурно начинаться), and that save throwing her over they had no choice but to board her up (и что выбора у них не было, кроме как бросить ее за борт или запереть в каюте; to board up – заколачивать досками) until they should come to some port with a lazarette (пока они не придут в какой-нибудь порт, /где имеется/ лепрозорий).”

Sharkey had sat leaning back in his chair with a ghastly face (с побледневшим лицом Шарки сидел, откинувшись в кресле; ghastly – призрачный; мертвенно-бледный) while he listened to the surgeon’s words (и слушая слова доктора). He mopped himself with his red handkerchief (он утирался красным носовым платком), and wiped away the fatal dust with which he was smeared (смахивая /с себя/ смертоносную пыль, которой был усыпан; fatal – неминуемый, роковой; губительный; to smear – намазывать; размазывать; марать, пачкать, загрязнять).

 It is easy to see now that her corruption broke forth in the journey, and that save throwing her over they had no choice but to board her up until they should come to some port with a lazarette.”

Sharkey had sat leaning back in his chair with a ghastly face while he listened to the surgeon’s words. He mopped himself with his red handkerchief, and wiped away the fatal dust with which he was smeared.

“What of me?” he croaked (а что со мной? – прохрипел он; to croak – каркать; квакать; издавать хриплые звуки). “What say you, Baldy Stable? Is there a chance for me (что скажешь, Лысый Стэйбл, есть шанс, что я не заразился: «шанс для меня»)? Curse you for a villain! speak out (черт тебя возьми, негодяй, говори), or I will drub you within an inch of your life (или я изобью тебя так, что останется лишь дюйм живого места), and that inch also (а /потом пройдусь/ и по нему тоже)! Is there a chance for me, I say (есть у меня шанс, я спрашиваю: «я говорю»)!”

But the surgeon shook his head (но

доктор /лишь/ покачал головой). “Captain Sharkey,” said he, “it would be an ill deed to speak you false (капитан Шарки, – сказал он, – было бы нечестно обманывать тебя; ill – больной, нездоровый; дурной, плохой; deed – действие, поступок; false – фальшиво; обманным путем). The taint is on you (на тебе зараза = ты заражен; taint – пятно; зараза). No man on whom the leper scales have rested is ever clean again (ни один человек, на которого попали чешуйки проказы, уже никогда не избавится от этой болезни; to rest – отдыхать; покоиться, лежать; clean – чистый; незаразный /обычно о человеке/).”

 “What of me?” he croaked. “What say you, Baldy Stable? Is there a chance for me? Curse you for a villain! speak out, or I will drub you within an inch of your life, and that inch also! Is there a chance for me, I say!”

But the surgeon shook his head. “Captain Sharkey,” said he, “it would be an ill deed to speak you false. The taint is on you. No man on whom the leper scales have rested is ever clean again.”

Sharkey’s head fell forward on his chest, and he sat motionless (голова Шарки упала вперед на грудь, и он сидел без движенья), stricken by this great and sudden horror (пораженный неимоверным и внезапным ужасом; to strike – ударять, наносить удар; поражать, производить впечатление), looking with his smouldering eyes into his fearsome future (всматриваясь своими тусклыми глазами в /свое/ пугающее будущее). Softly the mate and the surgeon rose from their places (помощник и врач тихонько поднялись со своих мест; softly – мягко; бесшумно; to rise), and stealing out from the poisoned air of the cabin (и украдкой покинули отравленную атмосферу каюты; to steal – воровать, красть; прокрасться, проскользнуть), came forth into the freshness of the early dawn (выбравшись на свежий /воздух/ предрассветного утра; early – ранний; dawn – рассвет, утренняя заря), with the soft, scent-laden breeze in their faces (где легкий, наполненный запахами, бриз /дохнул/ им в лицо; soft /зд./ – слабый; laden – нагруженный; второй компонент сложных прилагательных со значением «содержащий» /что-л., обозначенное первым компонентом/; to load – грузить) and the first red feathers of cloud catching the earliest gleam of the rising sun (а розовеющие перья облаков ловили первые проблески восходящего солнца) as it shot its golden rays over the palm-clad ridges of distant Hispaniola (посылавшего свои золотые лучи над покрытыми пальмами горными хребтами далекой Эспаньолы; to shoot – стрелять; to clothe – одевать; покрывать, укрывать).

 Sharkey’s head fell forward on his chest, and he sat motionless, stricken by this great and sudden horror, looking with his smouldering eyes into his fearsome future. Softly the mate and the surgeon rose from their places, and stealing out from the poisoned air of the cabin, came forth into the freshness of the early dawn, with the soft, scent-laden breeze in their faces and the first red feathers of cloud catching the earliest gleam of the rising sun as it shot its golden rays over the palm-clad ridges of distant Hispaniola.