Английский союз
Шрифт:
Потому что женщина, которая только что спокойно вошла в сопровождении грузного мужчины в комнату, а теперь осматривалась, как если бы слышала шепоток, вызванный ее появлением, была, без всякого сомнения, Сара. Но как она изменилась! Он помнил ее в разорванной одежде, со сбившимися волосами, а сейчас, в зеленом бархатном платье, которое подчеркивало цвет ее глаз и необычайный оттенок волос, она выглядела неожиданно прекрасной.
Он вышел из оцепенения и уставился на нее во все глаза, позабыв обо всех присутствующих. Только тогда дворецкий зычно объявил имена вновь прибывших гостей:
— Сенатор Магнус Маккензи, из Америки, и его дочь, миссис Уорбертон.
ГЛАВА 19
Сара
Она и в самом деле умоляла Магнуса оставить ее дома, едва услышав о его неожиданном назначении. Но он был непреклонен, и у нее не хватило сил противостоять его одержимости. Волей-неволей пришлось ехать.
Ей было трудно находить общий язык с англичанами. Они казались ей чопорными и напыщенными. А чего стоила их абсурдная табель о рангах! Происхождение здесь ценилось значительно выше, чем ум, доброта и благородство характера. Коль скоро человек не мог проследить свою родословную со времен Вильгельма Завоевателя, его не спасали ни богатство, ни мудрость. Ей встречались здесь безнадежные глупцы, которых в ее стране стали бы презирать или, в лучшем случае, добродушно высмеяли. Но они обладали высоким титулом, а потому их непростительную глупость снисходительно принимали за эксцентричность, невозможную грубость — за чувство собственного достоинства, а невоздержанность старались просто не замечать. Более того, они смотрели сверху вниз на всех, кто не мог похвалиться знатными предками, и были искренне уверены в своем превосходстве, а это казалось Саре особенно недостойным.
Лорд Каслри, у которого они гостили, был не так уж плох; он ей определенно нравился. Конечно, он пригласил их к себе потому, что его обязывало положение; но он сам повел ее к столу и сидел возле нее за обедом, уделяя равное внимание ей и надменной даме слева, представив ее Саре как маркизу.
Она уже успела привыкнуть здесь к таким обедам, утомительно долгим, чинным и церемонным. А ведь сегодня, как уверял ее лорд Каслри, был приватный вечер, а вовсе не официальный прием! Нескончаемо длинный стол, сверкающие белизной скатерти и салфетки, блеск столового серебра и блеск драгоценностей, сдержанный ровный гул вежливых застольных бесед, сияние свечей и аккуратный ряд ливрейных лакеев, выстроившихся за спинами обедающих, — Сара и вообразить себе этого не могла, пока не увидела собственными глазами. Сара подумала вдруг, что эти люди собрались сюда не для того, чтобы развлечься и вкусно поесть, а участвовали в задуманном неизвестно кем дурацком представлении; пресыщенность и скука, написанные на большинстве лиц, как будто подтверждали ее предположение.
Обед все тянулся и тянулся, и она вздохнула с облегчением, когда дамы наконец поднялись и оставили мужчин с их
Вот тогда-то Сара испытала сильнейшее потрясение в своей жизни. Отнюдь не последней причиной ее нежелания ехать в Англию было опасение повстречать вновь капитана Чарльза Эшборна — после всего того, что легло между ними. Она презирала себя за слабость и испытала облегчение, не встретив здесь до сих пор не только самого капитана, но даже и кого-нибудь, кто знал бы его. Быть может, он погиб в одном из сражений, ведь война унесла жизни многих ее друзей и знакомых? Эта мысль страшно ее терзала, и она ругала себя за то, что вообще думает о нем.
Потому что, если он и жив, он, вероятнее всего, и думать о ней забыл. Она давно поняла, что в его памяти не сохранилась неделя, проведенная ими у Тигвудов; неделя, имевшая столь горькие последствия. Так что теперь она больше всего боялась, как бы память к нему не вернулась: это вызовет множество совершенно не нужных ей осложнений.
Увидев, как он спокойно входит в комнату, она буквально остолбенела, как и он незадолго до того, но по совсем другой причине. У нее перехватило дыхание, сердце забилось с неистовой силой, в ушах стоял такой звон, что она перестала слышать слова своей собеседницы. Щеки ее предательски покраснели. Она должна, должна овладеть собой, и немедленно!
К счастью, он еще не заметил ее, хотя быстро обводил комнату взглядом, явно ища кого-то. Ей хватило времени прийти в себя и прикинуться, будто она его не видит. Вместо привычного ей мундира на нем был изысканный вечерний костюм, и она подивилась, как естественно он выглядит в этой одежде и как свободно держится в элегантной обстановке. Она опять вспомнила грубую простоту всего, что окружало их, пока они были вместе, и окончательно поняла, насколько далеки друг от друга миры, в которых они живут.
Оказывается, она успела позабыть к тому же, насколько он хорош собой. Даже в те дни, озабоченный, хмурый, а после больной и небритый, он был полон скрытого обаяния. А уж теперь, полный сил, прекрасно одетый, он показался ей почти незнакомцем, и эта мысль отчего-то успокоила ее. Она незнакома с этим человеком — вопреки тому, что провела с ним бок о бок целую неделю в той ужасной маленькой гостинице. Так она и будет считать.
Сердце у нее все еще колотилось, колени дрожали. Вот будет удача, если он так ничего и не вспомнит. Плохо только, что удача, как она успела убедиться, по большей части поворачивается к ней спиной. Да уж, на этом званом вечере ей определенно не пришлось скучать; но, чтобы не случилось непоправимого, ей нужно только быть начеку и как можно скорее унести отсюда ноги.
И тут он ее увидел. Боже, она и забыла, какая чарующая у него улыбка! Радостно улыбаясь, он шел через комнату, никого, кроме нее, не замечая. А она-то уверяла себя, что он совсем ее забыл!
Она спрятала подальше все свои чувства и ждала его приближения с показным равнодушием. Что до него, то глаза его источали тепло, и он поспешил заговорить, едва приблизившись к ней.
— Я же решил было, что обед никогда не кончится! Я просто дар речи потерял, увидев, как вы входите в галерею! Как вы здесь оказались? Вот уж не ожидал встретить вас в Англии!