Английский союз
Шрифт:
Лакей-англичанин, отворивший Чарльзу дверь, со вполне понятным недоверием уставился на его насквозь мокрый плащ и твердо заявил, что миссис Уорбертон сегодня не принимает.
Чарльз не сомневался, что лакей не сможет помешать ему войти в дом. Хотя его порыв к тому времени изрядно поостыл, он не собирался останавливаться на полпути, пока не повидает Сару.
К счастью, ему не пришлось пререкаться с лакеем, потому что в этот момент в холле появилась Десси.
Ее лицо вспыхнуло нескрываемым удовольствием при виде Чарльза, и она воскликнула:
— Капитан
— Не беспокойтесь обо мне, — нетерпеливо сказал Чарльз, передавая мокрую одежду недовольному лакею. — Сара... миссис Уорбертон доехала благополучно? Слава Богу хотя бы за это. Скажите ей, что я отниму у нее не более пяти минут.
Десси с минуту подозрительно разглядывала его, а потом, как бы придя к нелегкому решению, кивнула и повернулась, чтобы проводить его наверх.
— Ни один из вас нисколько не изменился, — сказала она с усмешкой, оглядываясь через плечо. — Оба кинулись ехать сломя голову, а на улице метель. Наша детка всегда была не в ладах со здравым смыслом, но от вас я большего ожидала, капитан.
Она провела его на второй этаж и, открыв дверь, объявила:
— Капитан Эшборн, детка! — а сама отступила в сторону, пропуская его в комнату. Чарльз сделал шаг вперед и замер, пораженный открывшимся ему зрелищем.
Сара, все еще в дорожном платье, стояла у камина и держала на руках ребенка с такими же, как у нее самой, рыжеватыми волосами.
Трудно сказать, кто из них в этот момент был потрясен сильнее. Сара, как и Чарльз, застыла на месте, а ребенок, которому на вид было не больше шести месяцев, мирно лежал у ее груди. Ее шляпка и пелерина были небрежно брошены на кресло; она явно первым делом поднялась сюда, даже не успев переодеться с дороги. В комнате было полутемно, и отблески огня в камине подчеркивали линии ее фигуры и сияние пламенных волос. Сара была прекрасна и удивительно женственна.
Чарльза пронзила неожиданная боль; он знал, что она замужем, но совсем не был готов к тому, что у нее уже есть ребенок. Мысли Чарльза смешались. Он почему-то чувствовал себя обманутым, понимал, что выглядит глупо, и совсем уж было собрался извиниться и уйти, сохранив по возможности остатки достоинства, но тут что-то — то ли ее силуэт на фоне огня, то ли знакомая поза — внезапно отозвалось в его мозгу, озарив дальние уголки его памяти.
В это мгновение он понял, что уже видел ее вот так однажды, хотя не мог вспомнить, где и когда. Тогда ее освещало не пламя камина, а встающее солнце; глядя на нее сейчас, он вновь испытал то необычное ощущение сдвига во времени, которое удивило его при первом взгляде на нее в доме лорда Каслри. Одновременно он почувствовал тупую боль в виске, слабость и головокружение и машинально поднес руку к голове, почти уверенный, что обнаружит на пальцах кровь. Все поплыло перед его глазами, и хотя он основательно продрог в пути, сейчас его бросило в жар.
Крови
Сара беспомощно наблюдала за ним, сердце бешено стучало в ее груди. Она поняла: как только он оторвет руку, от виска и посмотрит на нее, случится то, чего она так боялась, то, что заставило ее, не раздумывая, сбежать после их вчерашней встречи в Лондон — память окончательно вернется к нему. Она даже не удивилась, услышав его хриплый голос, с неведомой ей прежде интонацией спросивший:
— Это мой ребенок?
Она колебалась, ей очень не хотелось, чтобы он знал правду, но между ними было и так уже слишком много лжи. Ведь это ее ложь привела ко всему тому, что происходило между ними обоими. Поэтому она через силу произнесла:
— Да.
Он прикрыл глаза. Лицо его заливала смертельная бледность. Наконец он проговорил отрывистым, требовательным тоном, в котором не осталось и следа присущей ему обаятельной мягкости:
— Скажите мне правду! Я... я взял вас силой?
Она помедлила немного с ответом. О да, ей было бы намного легче, если б она могла позволить ему так считать. Но тут же с презрением отвергла этот порыв. Заметив Десси, молчаливо взиравшую на них с порога комнаты, она сказала резко:
— Забери его, Десси. Я... попозже я спущусь и уложу его спать.
Ни слова не говоря, Десси унесла ребенка, и Чарльз спросил тем же незнакомым голосом:
— Так это... мальчик? У меня сын?
— Да, — ответила она и бесстрашно добавила: — Что касается... другого, нет, вы не взяли меня насильно.
Его лицо стало чуть менее напряженным.
— Слава Богу хотя бы за это. Почему вы ничего не сказали мне, глупышка?
Она вздрогнула, но не от холода.
— Почему не сказала? Но вы же ничего не помнили о... проведенных со мною днях, а я не имела представления, где вы и что с вами, живы ли вы вообще. Кроме того, не забывайте, я считала, что вы женаты.
— Не удивительно, что вы были так потрясены вчера, узнав правду. Итак, думая что я убит — или женат, — вы вышли замуж за юношу, с которым вместе выросли?
— Да, — ответила она, упрямо приподнимая подбородок.
— А он знает правду?
Это ее задело.
— За кого вы меня принимаете? Конечно!
Он саркастически рассмеялся.
— По всей видимости, я, в таком случае, должен быть ему признателен, но как-то не нахожу в себе благодарности. А Магнус тоже все знает?
— Нет. Никто не знает, кроме Десси. Вам не о чем беспокоиться, — устало сказала она. — Все считают, что мы с Джефом тайно поженились за неделю до того, как его призвали. Никто не знает... и не должен узнать. Я не хотела, чтобы и вы узнали об этом.