Английский язык с Агатой Кристи. Убийство в Восточном Экспрессе

Christie Agatha

“Snow?”

conceal [kn'si:l] reason ['ri:zn] enough ['nf]

He wiped his forehead. “Imagine to yourself the time I have had with her! She insists — but insists — that there is a man in her compartment! Figure to yourself, Monsieur. In a space of this size.” He swept a hand round. “Where would he conceal himself? I argue with her. I point out that it is impossible. She insists. She woke up, and there was a man there. And how, I ask, did he get out and leave the door bolted behind him? But she will not listen to reason. As though there were not enough to worry us already. This snow — ”

“Snow?”

“But yes, Monsieur. Monsieur has not noticed (ну,

да! мсье разве не заметил)? The train has stopped (поезд стоит). We have run into a snowdrift (мы попали в снежный занос; snowdrift — сугроб; снежный занос; to run (ran, run) — бежать; to run into smth. — налететь, наскакивать, наталкиваться на что-либо). Heaven knows (одному Богу известно; heaven — небеса, небо; провидение, Бог) how long we shall be here (как долго мы здесь пробудем). I remember once (я помню как-то раз) being snowed up for seven days (как нас занесло снегом на неделю: «семь дней»; to snow up = to snow in — заносить, заваливать снегом).”

“Where are we (где мы находимся)?”

“Between Vincovci and Brod (между Винковцами и Бродом; Vincovci — Винковцы, Brod — Брод (города в Югославии)).”

“L`a-l`a,” said Poirot vexedly (э-хе! сказал Пуаро раздраженно; to vex — досаждать; раздражать, сердить).

The man withdrew (проводник удалился; to withdraw (withdrew, withdrawn) — отнимать, отдергивать; уходить, удаляться) and returned with the water (и вернулся с водой).

“Bon soir, Monsieur (спокойной ночи, мсье).”

snowdrift ['sndrft] heaven ['hevn] withdrew [wd'dru:]

“But yes, Monsieur. Monsieur has not noticed? The train has stopped. We have run into a snowdrift. Heaven knows how long we shall be here. I remember once being snowed up for seven days.”

“Where are we?”

“Between Vincovci and Brod.”

“L`a-l`a,” said Poirot vexedly.

The man withdrew and returned with the water.

“Bon soir, Monsieur.”

Poirot drank a glass of water (Пуаро выпил стакан воды; to drink (drank, drunk), glass — стекло; стакан, бокал) and composed himself to sleep (и собрался: «успокоился» заснуть; to compose — составлять; улаживать, успокаивать).

He was just dropping off (он как раз засыпал; to drop off — выходить; отходить ко сну) when something again woke him (когда его снова что-то разбудило). This time it was (на этот раз /это было так/) as though something heavy (словно что-то тяжелое) had fallen with a thud against the door (навалилось: «упало» с глухим стуком на дверь /его купе/; to fall (fell, fallen) — падать; thud — глухой звук, стук /от падения тяжелого предмета/).

He sprang up (он вскочил; to spring (sprang, sprung) — скакать, прыгать), opened it (открыл ее = дверь) and looked out (и выглянул наружу). Nothing (ничего). But to his right (но справа; right — правая сторона), some distance down the corridor (на некотором расстоянии дальше по коридору), a woman wrapped in a scarlet kimono (какая-то женщина, укутанная в алое кимоно; to wrap — окутывать, укутывать) was retreating from him (удалялась

от него; to retreat — отходить; удаляться, уходить). At the other end (в другом конце /вагона/), sitting on his little seat (сидя на своем маленьком стульчике; seat — место /для сидения/; стул, скамейка, кресло), the conductor was entering up figures (проводник записывал какие-то цифры; to enter — входить; вписывать, вносить; to enter up — фиксировать, записывать) on large sheets of paper (на большие листы бумаги; sheet — простыня; лист /бумаги/). Everything was deathly quiet (было тихо, как на кладбище: «смертельно тихо»; death — смерть).

thud [d] distance ['dstns] wrapped [raept] kimono [k'mn] deathly ['del]

Poirot drank a glass of water and composed himself to sleep.

He was just dropping off when something again woke him. This time it was as though something heavy had fallen with a thud against the door.

He sprang up, opened it and looked out. Nothing. But to his right, some distance down the corridor, a woman wrapped in a scarlet kimono was retreating from him. At the other end, sitting on his little seat, the conductor was entering up figures on large sheets of paper. Everything was deathly quiet.

“Decidedly (бесспорно; to decide — решать; decidedly — решительно; явно, бесспорно) I suffer from the nerves (нервы у меня шалят: «я страдаю от нервов»; to suffer — страдать, испытывать),” said Poirot and retired to bed again (сказал Пуаро и снова вернулся в постель). This time he slept till morning (на этот раз он проспал до утра; to sleep (slept)).

When he awoke (когда он проснулся; to awake (awoke, awaked)) the train was still at a standstill (поезд все еще стоял; standstill — остановка, пауза). He raised a blind (он поднял шторку) and looked out (и выглянул наружу). Heavy banks of snow (огромные сугробы; heavy — тяжелый; крупный, большой, массивный; bank — вал; нанос, занос; snow banks — сугробы, снежные заносы) surrounded the train (окружали поезд).

He glanced at his watch (он взглянул на /свои/ часы) and saw that it was past nine o’clock (и увидел, что было уже больше девяти /часов утра/; past — позже, за, после).

At a quarter to ten (без четверти десять), neat (опрятный/аккуратный), spruce (щеголеватый/элегантный) and dandified (и безупречно одетый; to dandify — принаряжать, придавать щегольской вид; dandy — денди, щеголь, франт; безупречно одетый человек) as ever (как всегда), he made his way to the restaurant car (он направился в вагон-ресторан), where a chorus of woe was going on (где царило уныние: «где происходило всеобщее/единогласное горе»; chorus — хор /голосов и т.п./; woe — горе, скорбь, печаль).

decidedly [d'saddl] nerve [n:v] retired [r'tad] chorus ['k:rs]

“Decidedly I suffer from the nerves,” said Poirot and retired to bed again. This time he slept till morning.

When he awoke the train was still at a standstill. He raised a blind and looked out. Heavy banks of snow surrounded the train.

He glanced at his watch and saw that it was past nine o’clock.

At a quarter to ten, neat, spruce and dandified as ever, he made his way to the restaurant car, where a chorus of woe was going on.