Английский язык с Р. Л. Стивенсоном. Странная история доктора Джекила и мистера Хайда
Шрифт:
I sat in the sun on a bench (я сидел на скамье, на солнце); the animal within me licking the chops of memory (зверь во мне облизывал кусочки воспоминаний; chop — удар/топоромит. п./; отбивнаякотлета; ломоть, кусок); the spiritual side a little drowsed, promising subsequent penitence (духовная же часть немного дремала, обещая последующее раскаяние), but not yet moved to begin (но еще не побужденная начинать = но все же его откладывая; to move — двигать, передвигать; побуждать). After all, I reflected I was like my neighbours (в конце концов, думал я, я был похож на своих ближних; to reflect — отражать; размышлять, раздумывать; neighbour — сосед, соседка; ближний); and then I smiled (а затем я улыбнулся), comparing my active goodwill with the lazy cruelty of their neglect (сравнивая свою деятельную доброжелательность с ленивой жестокостью их пренебрежения = равнодушия; neglect — пренебрежение, игнорирование). And at the very moment of that vainglorious thought (и в самый момент,
subsequent ['sAbsIkwqnt] vainglorious [veIn'glO:rIqs] qualm [kwQ:m]
I sat in the sun on a bench; the animal within me licking the chops of memory; the spiritual side a little drowsed, promising subsequent penitence, but not yet moved to begin. After all, I reflected I was like my neighbours; and then I smiled, comparing my active goodwill with the lazy cruelty of their neglect. And at the very moment of that vainglorious thought, a qualm came over me, a horrid nausea and the most deadly shuddering. These passed away, and left me faint; and then as in its turn the faintness subsided, I began to be aware of a change in the temper of my thoughts, a greater boldness, a contempt of danger, a solution of the bonds of obligation.
I looked down; my clothes hung formlessly on my shrunken limbs (я взглянул на себя, моя одежда бесформенно висела /мешком/ на моем усохшем = съежившемся теле; to shrink — садиться, даватьусадку; сжиматься, уменьшаться); the hand that lay on my knee was corded and hairy (и рука, лежащая на колене, была жилистой и волосатой). I was once more Edward Hyde (я снова был Эдвардом Хайдом = я вновь превратился в Эдварда Хайда). A moment before I had been safe of all men's respect, wealthy, beloved (за мгновение до этого я был уверенным в уважении всех людей, богатым, любимым; safe— безопасный, надежный; нечто, чему не грозит утрата) — the cloth laying for me in the dining-room at home (/при том что/ дома, в столовой, для меня был накрыт стол /к обеду/); and now I was the common quarry of mankind (а теперь я стал всеобщей добычей для человечества = для всех; quarry— добыча; преследуемый зверь), hunted (затравленным), houseless (бездомным), a known murderer (известным всем = изобличенным убийцей), thrall to the gallows (пленником виселицы; thrall — невольник, раб; пленник; tothrall — порабощать).
shrunken ['SrANkqn] limb [lIm] wealthy ['welTI] quarry ['kwOrI] thrall [TrO:l] gallows ['gxlquz]
I looked down; my clothes hung formlessly on my shrunken limbs; the hand that lay on my knee was corded and hairy. I was once more Edward Hyde. A moment before I had been safe of all men's respect, wealthy, beloved — the cloth laying for me in the dining-room at home; and now I was the common quarry of mankind, hunted, houseless, a known murderer, thrall to the gallows.
My reason wavered (мой рассудок дрогнул/поколебался; reason — причина; разум; здравыйрассудок; to waver — колыхаться/опламени/; дрогнуть, колебаться), but it did not fail me utterly (но все же он не подвел = непокинулменя совершенно; to fail — терпетьнеудачу; подводить; utterly — весьма, крайне, очень, чрезвычайно). I have more than once observed that in my second character (я и прежде не раз: «более, чем однажды» замечал, что /находясь/ в своем втором облике), my faculties seemed sharpened to a point (мои способности казались обострившимися до предела: «до острия») and my spirits more tensely elastic (а мой дух /казался/ более напряженно гибким; spirits — натура, темперамент, характер); thus it came about that, where Jekyll perhaps might have succumbed (таким образом получилось, что там, где Джекил, вероятно, погиб бы; to succumb — невыдержать; погибнуть, умереть), Hyde rose to the importance of that moment (Хайд оказался на высоте положения = Хайднашелвыходизположения; to rise — восходить; бытьвсостояниисправиться/счем-либо/). My drugs were in one of the presses of my cabinet (мои лекарства находились
utterly ['AtqlI] elastic [I'lxstIk] succumb [sq'kAm]
My reason wavered, but it did not fail me utterly. I have more than once observed that in my second character, my faculties seemed sharpened to a point and my spirits more tensely elastic; thus it came about that, where Jekyll perhaps might have succumbed, Hyde rose to the importance of that moment. My drugs were in one of the presses of my cabinet; how was I to reach them? That was the problem that (crushing my temples in my hands) I set myself to solve.
The laboratory door I had closed (дверь в лабораторию я запер). If I sought to enter by the house (если бы я попытался войти через дом), my own servants would consign me to the gallows (то мои собственные слуги отправили бы меня на виселицу; to consign — передавать; поручать; предавать). I saw I must employ another hand (я понял, что должен воспользоваться чужой помощью = прибегнуть к помощи посредника; hand— рука; помощь), and thought of Lanyon (и подумал о Лэньоне). How was he to be reached (как я мог связаться с ним: «как он мог быть достигнутым»; toreach— протягивать; доставать, достигать; связаться /с кем-либо/, установить контакт)? how persuaded (как убедить его: «как /он мог быть/ убежденным»)? Supposing that I escaped capture in the streets (предположим, что мне удастся избежать ареста на улице; toescape— бежать /из заключения/; избежать /опасности и т. п./; capture— взятие в плен; поимка /преступника/), how was I to make my way into his presence (как мне проложить дорогу к нему = как я смогу увидеться с ним; presence— присутствие)? and how should I, an unknown and displeasing visitor (и как смогу я, неизвестный и неприятный гость/посетитель), prevail on the famous physician to rifle the study of his colleague, Dr. Jekyll (убедить знаменитого врача обыскать кабинет его коллеги, доктора Джекила)? Then I remembered that of my original character (затем я вспомнил, что от всей моей прежней личности), one part remained to me (одна частичка у меня осталась): I could write my own hand (я мог писать своим собственным почерком); and once I had conceived that kindling spark (и как только я воспринял = осознал эту пламенеющую искру; toconceive— постигать, понимать; испытать, ощутить, почувствовать), the way that I must follow became lighted up from end to end (путь, которому я должен следовать, осветился: «стал освещенным» от одного конца до другого).
consign [kqn'saIn] persuade [pq'sweId] physician [fI'zIS(q)n]
The laboratory door I had closed. If I sought to enter by the house, my own servants would consign me to the gallows. I saw I must employ another hand, and thought of Lanyon. How was he to be reached? how persuaded? Supposing that I escaped capture in the streets, how was I to make my way into his presence? and how should I, an unknown and displeasing visitor, prevail on the famous physician to rifle the study of his colleague, Dr. Jekyll? Then I remembered that of my original character, one part remained to me: I could write my own hand; and once I had conceived that kindling spark, the way that I must follow became lighted up from end to end.
Thereupon, I arranged my clothes as best I could (вслед за этим я, насколько смог, привел в порядок свою одежду; to arrange — приводить в порядок, расставлять; range — ряд, линия), and summoning a passing hansom (и, подозвав проезжавший мимо /двухколесный/ экипаж), drove to an hotel in Portland Street (поехал к одному отелю на Портлэнд-стрит), the name of which I chanced to remember (название которого случайно запомнил). At my appearance (поглядев на меня: «при моем внешнем виде») (which was indeed comical enough (а выглядел я действительно достаточно забавно), however tragic a fate these garments covered (какую бы трагическую судьбу ни прикрывала та одежда)) the driver could not conceal his mirth (извозчик не мог скрыть своего веселья). I gnashed my teeth upon him with a gust of devilish fury (я заскрежетал зубами на него в порыве дьявольской ярости; gust — порыв/ветра/; взрыв, вспышка/чувств/); and the smile withered from his face (и улыбка /мгновенно/ сошла с его лица; to wither — вянуть, сохнуть; чахнуть, идтинаубыль) — happily for him — yet more happily for myself (к счастью для него, но еще к большему счастью для меня), for in another instant I had certainly dragged him from his perch (так как в следующее мгновение = черезсекунду я бы точно стащил его с козел; perch — насест, жердочка; козлы, высокоесиденье).
mirth [mq:T] gnash [nxS] withered ['wIDqd] perch [pq:tS]
Thereupon, I arranged my clothes as best I could, and summoning a passing hansom, drove to an hotel in Portland Street, the name of which I chanced to remember. At my appearance (which was indeed comical enough, however tragic a fate these garments covered) the driver could not conceal his mirth. I gnashed my teeth upon him with a gust of devilish fury; and the smile withered from his face — happily for him — yet more happily for myself, for in another instant I had certainly dragged him from his perch.