Анна Австрийская, или Три мушкетера королевы. Том 1
Шрифт:
— Ничего не понимаю! Значит, вас стесняет мушкетерская форма! Но мне кажется, это самая почетная одежда.
— Я всегда считал за честь носить ее, ваше величество, но пока она на мне, я не могу достичь своей цели. Мой противник нашел бы в ней предлог отказаться от вызова.
— Как! Значит, дело идет о дуэли! Разве вы не знаете, что я строго запретил поединки между военными? Дуэли стали слишком часты, и я решил положить этому безумству конец.
— Поэтому-то я и прошу ваше величество об отставке.
— Следовательно,
— Этого требует моя честь, ваше величество!
— Ну, это я слышу каждый раз! Говорите яснее.
— А еще того более требует честь одной несчастной женщины.
— Опять женщина! И везде-то они впутаются! Значит, дело идет о ревности?
— Нисколько, ваше величество! Дело в том, что нужно освободить одно несчастное существо из рук негодяя, который решился насильно увезти ее.
— Это отвратительно! Да как же она позволила увезти себя?
— Тот негодяй приказал это сделать своим солдатам.
— Вы говорите правду, мушкетер?
— Я затем и умоляю ваше величество об отставке, чтобы сейчас же поехать на место преступления и убедиться в этом. И если окажется, что это правда, я сам накажу негодяя.
— А кто этот человек, который, как вы говорите, посмел послать своих солдат на такое постыдное дело?
— Герцог Люинь, ваше величество.
Людовик быстро поднялся со своего места. Этого он уже никак не ожидал! Сначала он взглянул на маркиза с удивлением, но затем лицо его приняло строгое выражение.
— Вы возводите на человека тяжкое обвинение, мушкетер, — проговорил он. — Имеются ли у вас доказательства?
— Доказать виновность герцога и призвать его к ответу стало целью моей жизни, ваше величество! И это станет понятно почему, если я скажу вам, что несколько лет назад граф похитил у меня существо, которое было для меня дороже всего на свете, — похитил, обольстил и уже насильно овладел несчастной жертвой. Ведь это бесчеловечно! Чаша моего терпения переполнена! Дать отчет простому мушкетеру герцог просто откажется, но отказать маркизу де Мон-фору он не посмеет, иначе ему придется открыто признаться в своей трусости. Вот почему, ваше величество, я и решил просить об отставке.
— Которой, однако, вы все-таки не получите, — быстро добавил король.
— Ваше величество, неужели же я буду вынужден сделаться дезертиром!
— И это исключено! Сколько времени вам потребуется на ваше дело?
— Самое большее две недели, ваше величество.
— Да, в Ангулем дорога не близкая! Вы получите от меня отпуск на три недели с правом снять на это время ваш мундир и действовать просто как маркиз де Монфор. После вашего возвращения выяснится, достойны ли вы носить мундир мушкетера, и тогда снова можете вступить в свой полк.
— Благодарю за эту милость, ваше величество!
— Так поспешите же. Я сам очень заинтересован в результатах вашего расследования.
— Разрешите
— Говорите, какую!
— Граф Фернезе и барон Сент-Аманд хотят ехать вместе со мною в Ангулем, чтобы быть моими секундантами в случае, если поединок наш с герцогом состоится. Соблаговолите разрешить им также снять форму на это время.
— Вы, кажется, говорили, что они также участвовали в схватке с людьми герцога Гиза?
— Так точно, ваше величество.
— В таком случае пусть и они получат королевский отпуск! А после вашего возвращения вы дадите мне отчет о том, что сделали, — закончил король гораздо милостивее, чем сам того ожидал.
Маркиз откланялся, вышел из кабинета и, отыскав друзей, рассказал им о своем визите к королю.
Милон был чрезвычайно рад и шумно выражал свое одобрение. Молчаливый Каноник тоже не мог не высказать своего удовлетворения.
— Это отлично, что король знает теперь всю эту историю, — вскричал Милон. — Чтобы там ни случилось, но теперь он уже не будет так доверять своему любимцу.
— Мне кажется, ты напрасно на это рассчитываешь, — заметил Каноник, кладя руку на плечо своего горячего друга. — Если бы Люинь сейчас явился в Лувр, очень может быть, что ему ничего не стоило бы разубедить короля. Такие вещи не раз случались.
— А потому нам следует всячески заботиться о том, чтобы Люинь не попал сейчас в Лувр. До сих пор его здесь нет, так не будем терять ни минуты.
— Через час мы должны быть за заставой! — решил Милон, и друзья были с ним совершенно согласны.
Они разошлись по домам, чтобы заменить мушкетерский мундир другой одеждой и ровно через час все трое съехались у заставы. Теперь они походили на знатных дворян, отправляющихся на какой-нибудь праздник.
Караульный офицер, услышав их имена, почтительно раскланялся, и через минуту они неслись по дороге в Ангулем.
Хотя они ехали быстро и по обыкновению останавливались только для того, чтобы дать отдых лошадям, все же дорога в лагерь заняла несколько дней. На остановках им рассказывали, что герцог Люинь со свитой и с какой-то закрытой каретой, которую охраняли солдаты, проехал двумя сутками раньше. Друзья не останавливаясь проскакали целую ночь и таким образом сократили разрыв на целых двенадцать часов.
Маркиз спешил, не чувствуя усталости, и вышло так, что герцог Люинь прибыл в Ангулем всего на одни сутки раньше их. Он тотчас же поехал со своей свитой в лагерь, отстоявший от города на одну милю.
Друзья прискакали в Ангулем поздно вечером на другой день и, посоветовавшись, решили переждать ночь, а утром явиться к герцогу.
Маркиз не мог уснуть. Его мучили и горе, и злость, и ожидание. Он не знал еще наверное, какую именно Магдалену увез Люинь, но именно неизвестность и составляла главную его муку.