Анна Австрийская, или Три мушкетера королевы. Том 1
Шрифт:
— Клянусь, я убью вас!
— Да я и сам приехал сюда затем, чтобы вызвать вас. Люинь побледнел до того, что стал белее роскошно вышитого широкого воротника, облегавшего его шею.
— Хорошо! — проговорил он, — хотя мы с вами и не одного звания, но я снизойду до того, чтобы проколоть вас своей шпагой. Час и место!
— Сегодня на закате в лесу близ города. Впрочем, нет! Любое промедление создает лишь большую опасность для Магдалены Гриффон, а вам, пожалуй, даст возможность увернуться! Таких птиц, как вы, опасно выпускать из рук. Защищайтесь! — вскричал маркиз, выхватывая шпагу
Он напал на Люиня, и в палатке завязался смертельный поединок. Шпаги со звоном ударялись одна о другую. Маркиз фехтовал мастерски, Люинь же потерял голову от бешенства и ненависти. Он так энергично нападал на Монфора, что тому оставалось только парировать его удары. Коннетабль все еще надеялся, что адъютанты услышат наконец звон сабель и войдут в палатку, тогда он будет спасен! Он задумал передать маркиза в их руки и устроить так, чтобы его расстреляли в соответствии с законом. Но, казалось, никто не слышал звуков поединка, никто не входил в палатку, а между тем Люинь, не успев еще по-настоящему почувствовать силу своего противника, начал уже изнемогать.
Маркиз заметил это и совершенно неожиданно сам напал на него. Герцог стал отступать шаг за шагом, с трудом отражая удары.
— Вы уже в моих руках, — заметил ему де Монфор, — защищайтесь лучше, иначе я сейчас убью вас.
Эти спокойные и насмешливые слова снова взорвали герцога. Он вновь вспыхнул злобой, пожирая глазами маркиза, но усталость брала свое. А Монфор спокойно подмечал слабость своего противника и ловко использовал ее.
— Молитесь! — вдруг крикнул он и нанес последний удар… Люинь схватился рукой за грудь, зашатался и упал, заливая кровью ковер, покрывавший пол палатки.
Маркиз быстро распахнул занавеси палатки. Увидев нескольких адъютантов и офицеров, он попросил их подойти.
— Господа, — сказал он, — будьте так добры, окажите коннетаблю помощь, в которой он нуждается. Я сейчас ранил его на дуэли. А где живет помощник главнокомандующего? Потрудитесь проводить меня к нему.
Часть офицеров печально и суетливо столпилась вокруг Люиня, другая окружила маркиза, который считался теперь как бы арестантом, сопровождая его к генералу.
В лагере маркиз встретил Милона и Каноника и попросил их возвратиться в Ангулем и дожидаться его там, а сам пошел дальше к помощнику главнокомандующего, чтобы отдать ему свою шпагу.
Генерал не хотел верить собственным ушам, когда ему доложили, что коннетабль, любимец короля, герцог Люинь только что погиб в поединке. В глубине души он осознавал, что этот бездарный всеми ненавидимый человек получил лишь заслуженную кару, но он вынужден был исполнить свои обязанности.
Когда к нему привели маркиза, он принял его с вежливостью дворянина по отношению к другому дворянину.
— Я явился к вам, генерал, — сказал маркиз, — чтобы просить вас дать мне сопровождающего в Париж. Офицер, которого вы хорошо знаете, вместе со мною отправится к королю и доложит ему о случившемся здесь.
— Разве вы совершили необдуманный поступок, маркиз?
— Нисколько! Я просто наказал герцога Люиня за постыдное дело, которое он
— Это ужасно, просто невероятно! — вскричал генерал.
Старый генерал распорядился тотчас же осмотреть кареты. Несколько адъютантов, знавших о делишках погибшего герцога, сочли за благо уйти подальше.
Наконец таинственную карету выкатили на середину.
Маркиз в порыве какой-то гигантской силы не отворил, а вырвал дверцу. Старый генерал с ужасом отшатнулся. Сам Монфор побледнел, как мертвец.
Перед ними, дико хохоча, стояла сумасшедшая.
VIII. ПРЕСЛЕДУЕМЫЙ ОБРАЩАЕТСЯ В ПРЕСЛЕДОВАТЕЛЯ
Пуля, свалившая Этьена д'Альби, хотя и задела голову, но смертельной раны не нанесла. Спустя полчаса Этьен пошевелился. Кровь все еще струилась по его лицу и от потери ее он чувствовал некоторую слабость. Тем не менее первая мысль его была о письме к королеве. Он тотчас же ощупал свой камзол, но ни письма, ни драгоценного подарка граф не обнаружил.
Осознание потери мгновенно разогнало полузабытье и слабость. Мушкетер вскочил и в бешенстве сжал кулаки: от мошенников, которые обокрали его, не осталось и следа. Ему во что бы то ни стало необходимо было возвратить украденные вещи. Пока они оставались в руках Антонио, можно было ожидать самых горестных последствий. Этьену припомнилась королева Анна, и он решил не щадить себя, лишь бы снова добыть для нее письмо Бекингэма.
Самое горькое обстоятельство заключалось в том, что у него не было лошади. Но прежде всего следовало перевязать рану. Отыскивая воду, он пошел по дороге и вдруг увидел на поле канаву с водой. Умывшись и перевязав рану, д'Альби снова вышел на дорогу.
Ближе к утру он услышал шум колес, оглянулся и увидел, что его нагоняет крестьянская телега, запряженная парой лошадей. Этьен попросил остановиться и взять его с собою, так как ему необходимо было добраться до ближайшего селения.
— Святой Бернард! Какая у вас рана на голове, господин мушкетер! — вскричал крестьянин, когда Этьен уселся возле него на телеге.
— Да, у меня была тут маленькая стычка, — отвечал он. — Два мошенника подстерегли меня в лесу и сначала убили подо мной лошадь, а потом угостили этой царапиной и меня самого. Теперь я хочу догнать их, потому что пока я лежал без чувств, они украли у меня такую вещь, которую мне невозможно оставить у них в руках.
— Это будет для вас, сударь, нелегко! Они ведь конные, а вы остались без лошади.
— А далеко еще до деревни?
— Еще с добрых полчаса.
— Там я себе во что бы то ни стало добуду свежую лошадь!
— Да, если заплатите очень хорошо! Наши мужики не любят продавать своих лошадей.
— Да неужели же они откажут даже тогда, когда лошадь нужна для службы королю?
— Попробуйте поговорить с ними. Может быть, если вы хорошо заплатите, так вам и удастся.
— Да у меня нет ни единого розенобля! Крестьянин ухмыльнулся.