Анна Австрийская, или Три мушкетера королевы. Том 1
Шрифт:
— Это большая помеха вашему делу, — проговорил он.
— Да пойми же ты, что я должен во что бы то ни стало нагнать тех мошенников и отнять у них то, что они у меня украли! Послушай, не дашь ли ты мне лошадь взаймы, если я оставлю тебе свои пистолеты?
— Лошадь взаймы! — повторил тот, — да ведь известно, как господа ездят, — им ничего не стоит загнать скотину до смерти! Да и пистолеты… Что вы без них будете делать?
— У меня остается еще шпага! Не торгуйся, дяденька, взгляни на меня. Разве я похож на такого,
— Боже меня сохрани от таких мыслей! А только все-таки вы можете загнать мою лошадь, а потом забыть об этом. А я ведь что ж, — я бедный человек, у меня нет ничего кроме пары лошадей.
— Ты справишься и с одной! Другую дай мне и возьми мои пистолеты в залог. Я как только приеду, вышлю тебе за нее деньги с моим конюхом. Как тебя зовут?
— Пьер Мальгрэ, а деревня называется Пети-Иван.
— Ты не доверяешь мне, Пьер Мальгрэ?
— Что вы, сударь!
— Ну, так дай мне лошадь.
— Дал бы, ей Богу, дал бы с радостью. А только…
— Что только…
— Да не хочется мне говорить об этом.
— Вздор! Говори скорее, над чем ты там раздумываешь?
— Да раздумываю-то я не об вас, сударь. Ведь я вижу, что вы королевский мушкетер, в мушкетерах служат все благородные господа.
— Так не задерживай же меня дольше! Мне дорога каждая минута! Говори, хочешь ты продать мне свою лошадь?
— Да я-то хочу, от всей души хочу. Только вот жена моя…
— Как!? Ты хозяин и глава своей жены, и боишься ее! Ну, уж это совсем некрасиво, дружище, совсем некрасиво!
— Не говорите так, сударь! Вы не женаты, оттого и можете так думать! Придет время, тогда поймете, — и он как-то кисло улыбнулся.
Между тем телега вкатилась уже в деревню.
— Разве твоя жена уж такая злая?
— Не то чтобы злая, просто она женщина с расчетом. Да оно и дело — мы люди бедные.
— И ты думаешь, что она не уступит мне лошадь?
— Думается мне, что не уступит! А лучше переговорите с ней сами. Вот она, кстати, выходит из дома! Она у меня работяга!
— А как ее зовут?
— Жервезой.
— Красивое имя! Да, черт возьми, она еще совсем молодая легконогая женщина! Ну, к чему тебе, старикашка, такая красотка?
Пьеру Мальгрэ льстило, что господин хвалил его жену. Он добродушно оскалился.
— Да, она у меня и красавица, и работница, и по сторонам смотреть не любит! — сказал он. — Вишь, как она на вас смотрит, понять не может, кого это я привез!
— Послушай, Пьер Мальгрэ, не уважай я твоего супружеского счастья, я просто влюбился бы в твою жену. Ведь она у тебя писаная красавица!
Мушкетер быстро сдернул шляпу, чтобы раскланяться с хозяйкой и вместе с ней стащил повязку. Горячие крупные капли крови снова заструились по его лицу.
Крестьянка испуганно всплеснула руками.
— Святая Женезьева! — вскрикнула она, бледнея. — Не могу я видеть крови! Что
Пьер медленно и неловко вылез из телеги и начал распрягать лошадей. Этьен легко спрыгнул на землю.
— Не случилось ничего особенного, милейшая мадам Жервеза!
— Гм! А откуда вы меня знаете?
— Отгадайте!
— Ах, Господи! А кровь-то, кровь!
— Принесите-ка, пожалуйста, воды и платок, промойте мне рану и перевяжите.
— Ну, уж этого я не могу.
— Да вы попробуйте! Такая красивая, ловкая молодая женщина как вы сумеет и сможет все, что захочет.
— Откуда вы только все это знаете! — вскричала Жервеза, однако вошла в дом и скоро возвратилась с тазом свежей воды. — Ну, уж давайте сюда вашу голову, господин мушкетер. Попробуем остановить кровь.
— Эх, как славно, когда красивая женщина перевязывает раны! — вскричал Этьен. Жервеза не могла не признать в душе, что господин мушкетер был очень любезный и ловкий кавалер. Но она все-таки не могла понять, как он попал на телегу ее мужа. В это время подошел ее добродушный муж и рассказал ей о своей встрече с Этьеном.
— Ах, они разбойники! Ах, они бесстыжие! — бранила Жервеза и Антонио и его помощника. — Вдвоем напасть на одного человека!
— Да в этом-то нет ничего особенного! В честном бою мне не раз приходилось драться и с тремя противниками! А эти напали на меня исподтишка.
— А дорогие вещи они у вас украли?
— Настолько дорогие и важные для меня, милая мадам Жервеза, что я должен или возвратить их, или умереть!
— Умереть! В такие-то молодые годы! — воскликнула Жервеза, заканчивая перевязку.
— Да, умереть! Но в ваших руках — вернуть мне вещи и спасти свою жизнь!
— Что вы говорите, господин мушкетер! — проговорила она с искренним удивлением, — как это в моих руках?
— Именно в ваших! Ведь мы всегда и во всем зависим от женщин.
— Да вы шутите надо мной?
— Нет! Нисколько он не шутит! — вмешался Пьер, посмеиваясь. — Он дело говорит.
— И ты туда же, Пьер?
— Поверьте же мне, дорогая мадам Жервеза, что я говорю совершенно серьезно, — произнес Этьен и схватил ее за руку. — Моя жизнь и все мое счастье зависит от этой вашей руки.
— Вот удивительно! — проговорила Жервеза, стыдливо опуская глаза. — Хотелось бы мне знать…
— Вы серьезно хотите это узнать?
— Понятно, если вы не будете говорить что-нибудь дурное.
— Как это могло прийти вам в голову! Ну, стану ли я говорить вам дурное, да еще при вашем собственном муже. Вам, красивейшей и умнейшей женщине, какую я когда-либо встречал. Нет! Могу вас уверить, что я хотел сказать вам что-то очень простое и честное. Все дело в том, милейшая мадам Жервеза, что мне необходимо догнать тех разбойников и отнять у них мой осыпанный драгоценными камнями кинжал и письма, которые для меня дороже жизни.