Анна Австрийская. Первая любовь королевы

Далляр Шарль

— Позвольте мне помочь вам, — сказал Поанти, становясь возле него.

— Нет, пожалуйста, — ответил д’Арвиль. — У каждого свое дело. Вы кончили свое, теперь моя очередь.

С этими последними словами он пронзил грудь гвардейца. В эту минуту калитка из сада отворилась, и хорошенькая головка Денизы показалась в отверстии.

— Скорее! — сказала молодая девушка. — Скорее, барон, и вы также, милостивый государь, пожалуйте сюда, если не хотите иметь дело с целым отрядом.

— Она права, — сказал Ренэ, явившийся возле дочери, — если вы

не убежите, у вас сейчас будет столько дела, что двое не будут в состоянии справиться с ним.

— Что такое? — спросил Поанти.

— Вы, сами того не подозревая, имели свидетеля, — с живостью отвечала Дениза. — Пасро смотрел на вас издали, мы с отцом видели, как он убежал со всех ног. Гвардейские казармы недалеко, он, наверно, пошел за подкреплением.

— Мы сделали довольно, барон де Поанти, — сказал д’Арвиль, — не надо искушать дьявола, воспользуемся предложением этих добрых людей. Как вы надеетесь дать нам возможность уйти? — спросил он Денизу.

— Прежде всего войдите сюда, чтобы никто не мог видеть с площади, — сказала Дениза.

Поанти и д’Арвиль бросились в сад, и калитка заперлась за ними.

— Пройдите сад по прямой линии, — сказал им Ренэ, — к главному входу в монастырь. Если его еще не караулят, вы можете броситься к реке и переплыть ее на перевозе. Во всяком случае, те, которые придут за вами, не найдут вас здесь.

— Благодарю, — сказал Поанти.

Он пустил д’Арвиля вперед, потом, вдруг схватив отца Денизы за воротник полукафтанья, сказал ему:

— Послушайте, мой милый, вы, верно, примете меня за чудака, но я уж создан так. Выслушайте меня хорошенько, я дворянин, но у меня нет ни копейки за душой. У меня есть только моя шпага, которая, правда, стоит всякой другой.

— О, да! — сказала Дениза, предчувствуя, что будет.

— И кроме моей шпаги, у меня есть мое слово. Выслушайте меня хорошенько. Выгоните Пасро и отдайте мне вашу дочь. Судя по тому, как дело начинается, я думаю, что меня не обманули, когда сказали мне, что девяносто девять раз из ста я рискую быть убит. Если я буду убит, Дениза овдовеет прежде, чем выйдет замуж, а если не буду убит, я явлюсь к вам требовать ее руки.

Не ожидая ответа, Поанти выпустил воротник испуганного садовника, послал поцелуй Денизе и бегом догнал своего товарища.

Выбравшись из Валь де Граса, нищий, в котором Поанти безмолвно признавал своего начальника, подумал с минуту, потом, сделав молодому человеку знак следовать за ним, направился по самой короткой дороге к реке. Менее чем через четверть часа очутились они на берегу Сены и не обменялись еще ни одним словом. Д’Арвиль перевязал свою раненую руку носовым платком. На берегу реки он бросил довольный взгляд вокруг. Берег повсюду был плоский и решительно пустой. Ни одному врагу нельзя было спрятаться. Ухо нескромного шпиона не могло уловить ни одного слова из разговора.

— Кажется, здесь мы можем наконец поговорить о наших делах, не боясь, что нам помешают, — сказал д’Арвиль.

— Если только рыбы

не подслушают и не перескажут наших слов нашим врагам, я не вижу действительно, чего мы должны опасаться, — ответил Поанти.

— Барон де Поанти, — нравоучительно сказал д’Арвиль, — вы не знаете человека, четырех гвардейцев которого мы убили, открыто возмутившись против его сержанта. С этой минуты голова наша держится на плечах одной тонкой нитью. Если нас узнают и захватят, мы погибли.

— Я это знаю, потому употреблю все силы, чтобы меня не поймали.

— Остерегайтесь же всего. Вы сейчас говорили о рыбах, которые могут нас слышать, остерегайтесь этих рыб; остерегайтесь птицы, которая пролетит над вашей головой; собаки, которая бросится вам под ноги; лакея, который будет пожимать вам руку; женщины, которая вам скажет, что она любит вас; остерегайтесь всего, потому что рыба, птица, собака, лакей, женщина и друг, может быть, будут шпионами кардинала.

— Черт побери! — вскричал Поанти, который, несмотря на серьезность своего товарища, не мог удержаться от смеха. — Я думал, что из ста возможностей мне остается еще одна, чтобы выпутаться из беды, а кажется, у меня не осталось даже и этой.

— Извините, у вас даже более возможностей, чем вы думаете, и их предлагает вам именно то предприятие, которое будет вам поручено, потому что если кардинал могуществен, то та особа, которая вас ждет, также очень могущественна, и если не даст вам способа открыто бороться против него, чего никто не может сделать, то, по крайней мере, даст вам способ укрываться от его ударов.

— Скажите же мне скорее, какое это предприятие и какую роль должен я в нем играть?

Д’Арвиль взял под руку молодого человека и сказал:

— Нас могут приметить с другого берега, и мы, может быть, привлекаем внимание. Я вам сказал, что надо быть осторожным. Пойдем к перевозу. Дорогою мы будем говорить и будем походить на людей, которые прогуливаются.

Поанти сделал знак согласия и позволил себя увести.

— Любезный барон де Поанти, — продолжал барон, — вот пока все инструкции, какие могу вам дать: завтра в полдень отправляйтесь к Новому мосту точно в таком костюме, какой на мне теперь; я вас считаю настолько умным, что вы, наверно, уже угадали, что эта одежда старого нищего ничего более как переодевание.

— Это совершенно справедливо, я это уже угадал, — ответил Поанти, улыбаясь.

— Только у вас будет, кроме того, что теперь на мне, черная тафтяная повязка, которая закроет вам правый глаз.

— Черт побери! — сказал Поанти. — Надо признаться, что у меня будет не обольстительный костюм. Где же я его найду?

— Будьте спокойны. Все приготовлено. Вы найдете его под рукой, когда будет время.

— Хорошо.

— От полудня до четырех часов — чего вы, может быть, не знаете, потому что вы в Париже недавно и вам не могут быть известны все здешние обычаи, — от полудня до четырех часов Новый мост — место самое многолюдное в Париже.