Анна Каренина. Черновые редакции и варианты

Толстой Лев Николаевич

Общій голосъ о немъ въ свт былъ тотъ, что онъ смшонъ и непонятенъ. Удивлялись, какъ онъ могъ имть смлость показываться въ свт и оставаться такимъ же мягкимъ, чистоплотнымъ и добродушнымъ человкомъ. А что же ему было длать? Сутки для него, какъ и для всхъ, имли 24 часа, изъ которыхъ онъ проводилъ 6 въ постел, а остальные надо было жить, т. е. катиться по тмъ рельсамъ, на которыхъ застало его несчастіе. Были друзья Алекся Александровича и его сестры, въ особенности дамы того высшаго Петербургскаго Православно-Хомяковсково-добродтельно-придворно-Жуковско-Христіянскаго направленія, которые старались защитить его и выставить истиннымъ Христіаниномъ, подставившимъ лвую, когда его били по правой; но эти самые друзья скоро должны были положить оружіе передъ здоровой и грубой правдой жизни: онъ смшонъ. Отъ него жена ушла. Онъ смшонъ и не то что виноватъ, а то, что на его сторон стоять нельзя. Съ этими друзьями Алекся Александровича, защищавшими его, случалось то самое, что и съ нимъ, когда мысль о томъ, что онъ долженъ

вызвать на дуэль Удашева, противъ здраваго смысла, нравственности Христіанства, всего, овладла имъ, и тоже самое, что случается съ каждымъ человкомъ и иметъ глубокій смыслъ, хотя мы и не хотли признавать того, а именно то, что у каждаго хорошаго человка есть воспоминанія, мучающія его, и пусть этотъ хорошій человкъ переберетъ эти воспоминанія и сдлаетъ имъ реестръ по ранжиру, какія больше, какія меньше мучаютъ, и каждый найдетъ, что жестокій, дурной поступокъ часто онъ вспоминаетъ спокойно, а глупое слово, ошибка смшная на иностранномъ язык, неловкій жестъ мучаетъ сильне, сильне запоминается. И это не у юноши, а у старика. Онъ смшонъ и жалокъ и гадокъ. Это чувствовали вс, и онъ самъ, и оттого отсикнулся.

Но когда узнали, что Анна пріхала въ Петербургъ и ее стали видать въ свт, то это чувство смшнаго и гадкаго и жалкаго относительно Алекся Александровича удесятерилось во всхъ и въ немъ самомъ. Онъ узналъ о прізд ея, увидавъ ее самою.

— Ахъ, какъ вы злы, — говорила NN, судорожно сдерживавшая губы, шутнику, описывавшему встрчу Алекся Александровича съ женой. — Онъ великъ своимъ смиреніемъ.

— Да я не спорю. Смиреніе доходитъ даже то того, что Удашевъ поручилъ ему жену въ Лтнемъ Саду, какъ самому близкому знакомому.

И NN весело расхохоталась.

— Можно ли такъ видть все смшное. Онъ чудесный человкъ, — говорила она, но смялась и не возражала больше.

Въ середин зимы посл праздниковъ Алексй Александровичъ особенно дурно спалъ ночь и, напившись кофею, зашелъ къ сыну передъ отъздомъ въ Министерство. Было рожденье Саши. Онъ зашелъ потому еще, что вчера сестра совтовалась съ Алексемъ Александровичемъ, можно ли напоминать о матери и дать Саш подарки, которые Анна прислала сыну къ рожденью. [1357] Онъ засталъ Сашу еще въ постел. Онъ только проснулся и былъ еще въ постельк.

1357

Рядом и ниже на полях написано: [1] Стальныя стали формы жизни. [2] Свча потухаетъ, читая книгу. [3] Воспоминаніе, какъ плакалъ Саша, разлучаясь съ матерью.

Богданъ Васильичъ, Нмецъ, былъ уже одтъ и разставлялъ на стол подарки.

— Ну-ну, Заша, время, время, ужъ и папа пришелъ, — говорилъ онъ, свжій, выбритый, чистый, какъ бываютъ нмцы.

Саша жъ поднялся въ одной рубашонк въ спутанной кроватк и, еле глядя заспанными глазами сквозь огромныя материнскія рсницы, держась за спинку кровати, гнулся къ отцу, ничего не говоря, но сонно улыбаясь.

Какъ только Алексй Александровичъ подошелъ ближе, Саша перехватился пухлыми рученками отъ спинки кровати за его плечи и сталъ прижиматься къ его щек и тереться своимъ нжнымъ личикомъ о его щеку, обдавая Алекся Александровича тмъ милымъ соннымъ запахомъ и теплотой, которые бываютъ только у дтей.

— Папа, — сказалъ онъ, — мн не хочется спать. Нынче мое рожденье. Я радъ. Я встану сейчасъ, — и онъ засыпалъ, говоря это. — Я видлъ во сн мама. Она подарила мн будто бы большу-ую.

«Вотъ и скрывай отъ него», подумалъ Алексй Александровичъ. [1358] Но сказать, что она прислала подарки, вызвало бы вопросы, на которые нельзя отвчать, и Алексй Александровичъ поцловалъ сына, сказалъ, что подарки ждутъ его, тетя подаритъ.

— Ахъ, тетя! — Такъ вставать. А ты когда прідешь?

1358

Зачеркнуто: и тутъ же сказалъ ему, что мама прислала ему подарки.

Все было хорошо у сына, чисто, акуратно, обдуманно, но не было той живой атмосферы, которая была при матери, и Алексй Александровичъ чувствовалъ это и зналъ, что сынъ чувствуетъ тоже, и ушелъ поскоре отъ него.

— Ну что нашъ ангелъ, — сказала сестра встрчая его въ столовой. Сестра была нарядна, но все было не то.

«Опять министерство, опять тоже, но безъ прелести, безъ сознанія пользы дла, — думалъ Алексй Александровичъ, подъзжая къ большому дому у моста на канал. — Странно, — думалъ онъ, — прежде тже условія дятельности казались мн сдланными мною, а теперь я себя чувствую закованнымъ въ нихъ». Но несмотря на эти мысли о тщет своихъ трудовъ по министерству, Алексй Александровичъ находилъ лучшее утшеніе своей жизни тамъ, въ этомъ министерств. Какъ только онъ вступалъ въ него, онъ забывалъ свое горе и любилъ находить прелесть въ работ и во всемъ окружающемъ. Онъ чувствовалъ себя на остров, на корабл, спасеннымъ отъ жизни, онъ чувствовалъ себя блкой въ привычномъ колес.

Швейцаръ знакомый, 17-лтній съ той же отчетливостью отворилъ дверь и мигнулъ

другому. Тотъ также ловко снялъ пальто и встряхнулъ на вшалк; таже лстница, тже безъ надобности, только въ знакъ уваженія, сторонящіяся чиновники. Тотъ же кабинетъ и шкапъ съ мундиромъ и тже письма и бумаги на стол, покрытомъ сукномъ. Секретарь пришелъ докладывать. Доложилъ, что П. И. не будутъ, а остальные члены собрались. Алексй Александровичъ, надвъ мундиръ, вошелъ въ присутствіе; движенье креселъ, рукопожатія, частный разговоръ, молчаніе и офиціальное выраженье лица, и началось присутствіе. Докладъ, тже длинноты, ненужныя и неизбжныя, и таже работа, запоминаніе нужнаго и составленiе мннія. Тже совщанія. Возраженія желчныя, по характеру, возраженія изъ приличія и ршеніе предвиднное. Тоже приятное ощущение, окончаніе трехъ, 4-хъ нумеровъ, которые не могутъ возвратиться, и сознаніе непрерывности безконечности дла, какъ текущей рки. И, главное, то сознаніе важности совершаемаго дла, которое, несмотря на сомннія, теперь находившія на Алекся Александровича вн присутствія, сознанія великой важности совершаемаго дла, которое по привычк обхватывало Алекся Александровича, какъ только онъ вступалъ въ Министерство; куренье другихъ членовъ (Алексй Александровичъ не курилъ) во время отдыховъ; разговоры въ тхъ особенныхъ границахъ, которыя установились для присутствія, о наградахъ, внутреннихъ политическихъ новостяхъ, о канцелярскихъ чиновникахъ и дальнйшее отступленіе; шутки старыя о горячности В., кропотливости С., осторожности Д. и т. д.; опять дла, потомъ просители и посл 4 часовъ усталость, апетитъ и сознаніе совершеннаго труда — это все испыталъ Алексй Александровичъ, и это было лучшее его время жизни, кром вечернихъ засданій комиссій, которыхъ онъ былъ членомъ и которыя также возбуждающе дйствовали на него.

Въ этотъ день была прекрасная погода, и Алексй Александровичъ хотлъ зайти въ игрушечную лавку самъ купить что нибудь Саш. Онъ вьшелъ изъ кареты и пошелъ пшкомъ по Невскому. Это было дообденное бойкое время Невскаго. Онъ себ сказалъ, что онъ зайдетъ купить игрушки, но въ глубин души у него была другая причина, по которой онъ сошелъ на тротуаръ Невскаго и шелъ, разглядывая групы. Съ тхъ поръ какъ онъ зналъ, что Удашевъ съ женой своей и его здсь, его, какъ бабочку къ огню, тянуло къ ней. Ему хотлось, нужно было видть ее. Онъ зналъ, что встрча будетъ мучительна для нея и для него; но его тянуло. Молодой человкъ, аристократъ, говорунъ и горячій умственникъ, поступившій недавно на службу къ нему, встртилъ его и шелъ съ нимъ, много говоря, видимо щеголяя своимъ усердіемъ и простотой. Все это давно знакомо было Алексю Александровичу. Онъ шелъ, слушая однимъ ухомъ, и осматривался. Издали навстрчу шла женщина элегантная въ лиловомъ вуал подъ руку съ низкимъ чернымъ мущиной. Филип[пъ] [1359] А[лександровичъ] шелъ [1 неразобр.]. Коляска щегольская хала подл. И походка, и движенье, и видъ мущины заставили Алекся Александровича угадать ее. Гораздо прежде чмъ онъ увидалъ его и ее, онъ почувствовалъ свою жену. Онъ почувствовалъ ее по тмъ лучамъ, которые она распространяла, и эти лучи издалека достали его, какъ свтъ достаетъ бабочку, и тревога, томность и боль тупая наполнили его сердце. Ноги его шли, уши слушали, м.[?] ч.[?], глаза смотрли, но жизнь его остановилась. Она шла, сіяя глазами изъ подъ рсницъ и улыбкой. Она потолстла, она блестяще была, чмъ прежде. Но вотъ она узнала его. Удашевъ узналъ Ф[илиппа] А[лександровича], взглянулъ на него, и произошло волненье во всхъ лицахъ, сомннье, кланяться или нтъ, попытка поднять руку и отнятіе рукъ, неловкость мучительная съ обихъ сторонъ, и оба прошли мимо другъ друга.

1359

Так в подлиннике.

Безпокойство бабочки стало еще больше. Въ этотъ вечеръ Алексй Александровичъ похалъ на вечеръ къ Голицынымъ. Онъ сказалъ себ: «врно, я тамъ не встрчу ее», но въ сущности онъ только того и хотлъ. На вечер говорили о немъ, когда онъ вошелъ.

— Taisez-vous, mauvaise langue, [1360] — Алексй Александровичъ!

Когда онъ ушелъ, тоже онъ чувствовалъ, что онъ прошелъ сквозъ строй насмшекъ!

— Ее принять н[ельзя?]. [1361] Я не приняла.

1360

[— Замолчите, злой язык,]

1361

Зачеркнуто: Она была у меня.

Дома Алексй Александровичъ нашелъ сестру раздраженною. Анна прізжала, хотла видть сына. Она не пустила ее. Во время обда принесли письмо. «Милостивый государь, Алексй Александровичъ. Если вы найдете возможнымъ мн видть сына, то устройте такъ, чтобы свидться. Я сочту это новымъ благодяніемъ».

Алексй Александровичъ опять въ нершительности, что длать. Онъ ршилъ отказать. Матрена Филимоновна была у барыни.

— Какъ хорошо. Спрашивали, гд гуляютъ. Объ васъ тоже спрашивали.

Связанъ чувствомъ.