Анна

Амманити Никколо

Он забрался на стул и вдохнул запах из шкафа, похожий на зелёные конфеты, после жевания которых щиплет в носу. Это был запах мамы.

Он потянулся, снял платье с вешалки, соскочил со стула и сравнил его цвет с рисунком. Одинаковый.

Астор надел его и посмотрелся в зеркало. Сидит идеально, правда подол волочится сзади, а шейный вырез доходит до пупка. На нижней полке шкафа были аккуратно расставлены туфли.

Он достал пару красных, на высоком каблуке, с ремешком. Если надеть их на ноги, будет

страшно неудобно, но этим длинным и острым каблуком можно убивать змей.

Он покрутился на месте, широко раскрыв руки, словно балансируя на гимнастическом бревне, затем натянул себе платье на голову, закрыв лицо.

– Р-р-р-р... р-р-р... – рычал он, подражая гетеродонтозавру. – Сейчас я вас всех съем...

Затем в полуслепую, стуча каблуками, он закрыл дверь, вернул ключ на место и спустился по лестнице. Он прошёл через гостиную и, спотыкаясь, вышел на веранду. Он выставил вперёд пальцы, как острые когти.

– Вот и я. Спасайся, кто...

Что это было?

Сквозь эластичную ткань, покрывавшую ему глаза, ему показалось, что он что-то видит – чёрный силуэт, который движется вдалеке.

– Анна! Ты вернулась… я сейчас же повешу платье на место, – он открыл лицо. – Я его не испортил...

Посреди подъездной дорожки в зарослях самшита стояли человеческие фигуры.

Астор закрыл глаза, снова открыл их, челюсть у него отвисла, а мышцы лица сжались в гримасе ужаса.

Двое детей, оба в белой краске, из которых один толкал тачку, и ещё синие дети шагали прямо к нему.

От страха он весь сжался. Сто тысяч миллиардов клеток, составлявших его организм, прижались друг к другу, как выводок птенцов. Желудок сжался, легкие сжались, как пакеты с хлебом в кулаке, сердце пропустило несколько ударов, а мочевой пузырь расслабился.

Астор опустил голову. Горячая струя стекла по ногам и намочила мамино платье.

Фигуры приблизились.

Он решил закрыть глаза и сосчитать до шести, так как дальше считать не умел.

Раз, два, три, четыре, пять и шесть.

Он снова открыл глаза.

Они стали ещё ближе. Маленькие были не совсем синие, они казались покрытыми краской и издавали странные звуки.

Призраки.

Призраки, которые по какой-то неизвестной ему причине сумели проникнуть в волшебный лес. Анна рассказывала, что они безобидны, сотканы из воздуха – пыль прошлых жизней. Кто ещё это мог быть? На свете есть только он, сестра и лесные звери. Значит, это призраки. Он решил проигнорировать их и вернуться в дом, но его будто парализовало. Он ничем не мог пошевелить, только сжал задницу. Дрожь пробежала по голове. Вставшие дыбом волосы тряслись, как усики.

Два больших призрака, мальчик и девочка, указывали на него.

Они заметили меня.

Ноги

не шевелились, и Астор упал вперёд, напряжённый, как манекен, выскочил из красных туфлей и ударился лбом о бетон. Он лежал у лестницы, вытянув вперёд руки, как верующий лежит ниц перед своими божествами.

Грязные ноги с чёрными ногтями, в порванных ботинках, с поцарапанными лодыжками скользили мимо него, осыпая смехом, пинками и визгом. Парочка, входя в дом, прошлась по Астору, как по коврику. Никто не удостоил его ни взглядом, ни словом.

А если это я призрак?

Освещение сразу погасло, заглушённое стуком крови в барабанных перепонках. Он даже не пошевелился, когда услышал гул голосов в гостиной и понял, что призраки говорят так же, как он.

– Посмотри, сколько всего, – сказал один.

– Поднимусь наверх, – сказал другой.

Надо не мешать им, не беспокоить, вести себя хорошо. Тогда они как появились, так и исчезнут. Но чем больше он повторял про себя, что нужно не двигаться, тем больше ему хотелось на них посмотреть. В душе боролись страх и любопытство, и в конце концов страх капитулировал.

Астор поднялся на ноги и неуклюжими шагами, подобрав край платья руками, как девица XIX века, подошёл ко входу. Голова качалась вправо и влево, он был похож на марионетку с пружиной вместо шеи.

Синие дети ему очень нравились. Они напоминали мышей, которые ночью делают всё, что им заблагорассудится. Они разбрасывали вещи, забирались на книжные полки, прыгали по кучам мусора. Один втиснулся в его педальную машину, а другой толкал к стене. Один собирал вещи и клал их в жёлтый пакет, который держал под рукой.

Астор зачарованно наблюдал за разграблением, будто это был не его дом. Его взгляд выхватывал из общей картины рты, носы, глаза, руки, любопытство на лицах, писюны, разноцветные задницы, непонятные движения и слова. Прислонившись к дверному косяку, он рассеянно трогал свой писюн и молча следил за самым необыкновенным зрелищем в своей жизни.

В какой-то момент один из этих синих хорьков, вытащив из дома его мягкую игрушку в виде собаки, наподдал ему и свалил на землю. Астор так и остался лежать с дурацкой улыбкой.

Толстый мальчик, весь выкрашенный в белый цвет, с костяным ожерельем на груди, сидел в кресле и держал в руках мандолину Анны.

– Ты здесь живёшь?

Мальчик был совершенно безобразен. У него были толстые, как брёвна, ноги, распухший живот, и длинные волосы везде, даже на подбородке.

– Ты понимаешь, что я тебе говорю?

Астор молча смотрел на него.

– Тут ещё один, но он не умеет говорить, – проорал призрак в сторону лестницы.

– Иди и посмотри, что они сделали. Это так красиво, – ответил ему сверху другой голос.