Аномалии личности. Психологический подход
Шрифт:
Итак, на наш взгляд, должное (чем занимается философская этика) неизбежно связано с сущим (чем занимается психология). Должное есть не что иное, как замысел о сущем, форма его преображения. Другое дело – и здесь надо согласиться с мнением Н. Л. Мусхелишвили и Ю. А. Шрейдера, – что психология не может претендовать на решение вопроса о том, каким должен быть человек, равно как ошибочна предпосылка (приписываемая названными уважаемыми учеными почему-то автору данной книги), что цель психологии состоит в получении целостного знания о человеке [218] . Таковое знание – задача философии, философской антропологии, теологии. Отсюда и представления о должном требуют особого языка и оснований. Речь поэтому не об экспансии психологического подхода, а о понимании места психологии в ценностном знании. И хотя несомненно, что разлад психологии и этики наносит ущерб истине – и теории, и практике, но это не значит,
218
Н. Л. Мусхелишвили, Ю. А. Шрейдер. Есть ли у психологии точки соприкосновения с этикой? / В кн. Этика и психология: опыт построения дискуссии. Самара, 1999. С. 53.
219
См.: Братусь Б. С. Возможна ли нравственная психология // Человек. 1998. № 1.
Теперь, после этого экскурса, необходимо, чтобы пояснить столь часто появляющиеся в тексте нравственные категории и их отношение к предметам психологии личности, вернуться к намеченным выше уровням смысловой сферы.
Понятно, что на каждом выделенном уровне или ступени меняется внутреннее представление человека о благе и счастье. На первой ступени (эгоцентрической) это личное благо и счастье вне зависимости от того, счастливы или несчастны другие (лучше даже, чтобы они были несчастны, чтобы на их фоне ярче сияло твое счастье).
На второй ступени (группоцентрической) благо и счастье связано с процветанием той группы, с которой идентифицирует себя человек. Он не может быть счастлив, если терпит несчастье его группа. В то же время, если ущерб и несчастье приходит к людям и сообществам, не входящим в его группу, – это мало влияет на его ощущение счастья.
На третьей ступени (гуманистической) счастье и благополучие подразумевает их распространение на всех людей, все человечество. Наконец, на четвертой ступени (духовной) к этому прибавляется ощущение связи с надмирной (наддеятельностной) духовной сферой и представление о счастье как служении и соединении с ней.
Итак, смыслы не являются однородными, а тем более одноуровневыми образованиями, но существенно различаются в зависимости от отнесенности к тому или иному уровню. Помимо уровневой отнесенности для характеристики конкретного смыслового образования крайне важно ввести представление о его интенсивности, степени присвоенности субъектом. Е. З. Басина предлагает говорить, например, о трех типах смысловых образований – смысловых содержаниях, частных смысловых образованиях и общих смысловых ориентациях. Под смысловыми содержаниями понимаются локальные личностные смыслы, под частными смысловыми образованиями – более обобщенные психические образования, лишенные непосредственной предметности, в которых выражено некоторое частное отношение личности к тем или иным аспектам действительности. Смысловые ориентации рассматриваются как наиболее общие и основные «единицы» личности, которые формируются не в конкретной деятельности, а на протяжении всей жизни.
Эта классификация представляется ценной, хотя предлагаемые термины выглядят, на наш взгляд, не совсем удачными. Так, определенное «смысловое содержание» имеется, безусловно, во всех видах смысловых образований, поэтому не стоит выделять его в качестве отдельной характеристики. Речь должна идти лишь о разной степени присвоенности, генерализованности этого содержания. Поэтому мы в дальнейшем будем говорить о неустойчивых, ситуативных смысловых содержаниях, характеризующихся эпизодичностью, зависимостью от внешних обстоятельств; об устойчивых, личностно присвоенных смысловых содержаниях, вошедших, вплетенных в общую структуру смысловой сферы и занявших в ней определенное место; и наконец, о личностных ценностях, которые мы уже определили выше как осознанные и принятые человеком наиболее общие, генерализованные смыслы его жизни [220] .
220
Напомним наилучшую форму выражения личностных ценностей – знаменитые слова Лютера: «Я на том стою, и не могу иначе» (у Лютера, как у верующего, следовало далее: «И да поможет мне Бог»).
Если уровни смысловой сферы (эгоцентрический, группоцентрический, гуманистический, духовный) составляют как бы вертикаль, ординату сетки смысловых отношений, то намеченные степени присвоенности их личностью (ситуативная, устойчивая, личностно-ценностная) составляют горизонталь, абсциссу этой сетки. В каждом конкретном случае можно в принципе выделить ведущий для данной смысловой сферы уровень, характер его связей со смысловыми образованиями, степень его внутренней устойчивости и т. п.
Попытаемся в самом общем, сугубо схематическом виде увязать эти условные ординату, абсциссу, уровни и степени присвоенности конкретных смысловых образований (динамических
Схема 2.3
Из схемы видно, что отдельное смысловое образование, обозначенное здесь условным кружком, может занимать принципиально разное место в общей экономии смысловой структуры: быть ситуативно группоцентрическим или устойчиво просоциальным, гуманистическим и т. п. Более того – каждая позиция сочетания уровня и степени присвоенности не только возможна, но и присутствует в том или ином виде (явном или латентном) у любого человека, так или иначе представлена, горит, светит на его внутреннем небосклоне, пусть с разной интенсивностью и различаемостью (для него самого и остальных). И даже когда устойчивая яркость какого-либо актуального смыслового образования затмевает прежние побуждения и смыслы (порой словно их и не было или они угасли навсегда), излучение (источник излучения) остается и может опять набрать силу, подчас крайне неожиданно для самого субъекта и тех, кто его окружает. Вот почему в этой мозаике является во многом определяющей и главной наивысшая для данного человека точка устремления (смыслового правления) – личностная ценность («на том стою»). Именно от ее наличия и устойчивости в сознании зависит судьба всего движения, его направление, возможность ориентации даже в сгущающейся тьме обстоятельств жизни (как по Полярной звезде в ночи).
Понятно, что ход нормального в нашем понимании, то есть направленного на присвоение родовой человеческой сущности, развития смысловой сферы должен состоять в одновременном (сопряженном) движении по вертикали и горизонтали (см. схему 2.3). По вертикали – к гуманистическим и духовным представлениям, по горизонтали – от нестойких, ситуационно возникающих отношений к осознанным личностью ценностно-смысловым ориентациям (на схеме 2.3 это общее направление обозначено вектором N).
Однако ясно и то, что психологически развитие (набор высоты) смысловой сферы идет отнюдь не так линейно, как это показывает схематический вектор. Действительность подразумевает остановки, отступления, возвраты и т. п. Например, освоение (присвоение) определенного смыслового уровня подразумевает продвижение по всему горизонту данной ступени – от ситуативных, неустойчивых содержаний до утвердившихся смысловых установок и личностных ценностей. И вот когда ступень, казалось бы, обжита, внутренне присвоена, обнаруживается (вдруг или исподволь) что-то весьма задевающее, раздражающее, разочаровывающее и толкающее потому к поиску новых смысловых оснований бытия. В плане движения деятельности речь тогда о возникновении «потребностных состояний», к описанию механизмов которых мы приступим в следующем параграфе данной главы (см. также материалы о возрастных противоречиях развития личности в § 3 и § 4 гл. V). Так возникает состояние кризиса (внутреннего осуждения, суда над происходящим), результатом чего может быть переход, восхождение (надо ли говорить, сколь часто многотрудное, требующее напряжения всех сил) к новой ступени смыслового сознания.
Но там, на еще не обжитой ступени, – ты новичок, которому предстоит освоение открывающегося пространства с азов, с неустойчивых и ситуационных пока смыслов, принимаемых, однако, тобой за опознавательные и все объясняющие постижения (синдром неофита). И снова тогда предстоит освоение, движение по горизонтали – от ситуационного к личностно-ценностному, которое, в свою очередь, может окончиться постановкой под вопрос и жаждой нового общего смысла. Такая картина – уже не линейный вектор, а – скорее – зигзаг. Поправят – спираль познания, но винтовая лестница – слишком комфортный образ, не отражающий углов и поворотов, сопутствующих реальному подъему, на каждую ступень которого уходят годы внутренних трудов и преткновений (см., например, § 4 гл. V). Возвращаясь к вектору движения N на схеме 2.3, советуем понимать его поэтому как стрелку компаса, что показывает ориентир движения, но не сам конкретный маршрут пути, определяемый уже характером местности, обстоятельств, свойствами, силой вашей натуры, помощью извне [221] .
221
Верующий в качестве условия такой помощи будет уповать прежде всего на Бога («Если Господь не построит дома, впустую потрудились строители; если Господь не сохранит города, впустую бодрствовал страж» – Пс. 126: 1). Неверующий – на судьбу, везение, удачу, расклад звезд и т. п. В любом случае построение маршрута жизненного пути так или иначе подразумевает «третье измерение», вынесенную вовне умопостигаемую инстанцию помощи или противодействия пути, словом, все то, о чем уже говорилось выше при обсуждении роли метафизического пространства, наддеятельностных смыслов в решении конкретных «земных» задач.
Каждая ступень подъема по лестнице уровней смысловой сферы и каждое усиление степени присвоенности данного смыслового содержания, повторим, не уничтожает вовсе предшествующие смыслы и представления, но включает их в новые системные отношения, собирает в новый узор, преображает, отделяя главное от неглавного, качественно меняя «смысл их смысла» в жизни человека. Поэтому в реальности смысловое обеспечение даже отдельно взятой, изолированной деятельности никогда нельзя полностью замкнуть, ограничить рамками только одного какого-либо уровня; напротив, полная характеристика определяется соотнесением, конфигурацией нескольких уровней, с той или иной силой и интенсивностью представленных в сознании и отраженных в поведении.