Аномальная зона
Шрифт:
В дверь кабинета деликатно постучали, и через порог шагнул замполит. Вытянувшись в струнку, он молодцевато доложил:
– Подполковник Клямкин по вашему приказанию прибыл!
Эдуард Аркадьевич добродушно поморщился:
– Да бросьте вы, Кузьма Клавдиевич, эту солдафонщину. Пускай Иванюта с личным составом шагистикой занимается. А мы с вами бойцы другого, не менее важного, идеологического фронта. На нас с вами, если подумать, лежит ответственность за самое сокровенное – за состояние человеческих душ. Как на богах… угощайтесь, – пододвинул он ближе к подполковнику шкатулку с папиросами. – Из дедушкиных запасов…
Клямкин
– Я был на складе, – продолжал между тем капитан Марципанов, – там папирос в резервах для высшего начсостава года на три хватит. А вот с махоркой, самосадом для сотрудников и спецконтингента плохо. Придётся снижать норму выдачи. Чая тоже совсем немного – месяца на три максимум…
– Сокращения пайки допускать нельзя, – покачал головой озабоченно замполит. – Табак и чай – святое. Зекам норму вынь да положь. Иначе взбунтоваться могут. Они лучше без жратвы останутся, стерпят, а без курева осатанеют совсем!
– У нас и со жратвой, к сожалению, тоже проблемы, – вздохнул Эдуард Аркадьевич. – Мука, крупы кончаются. Начальник части интендантского снабжения в хлеб да каши кору толчёную подмешивает, жёлуди молотые, тянет, как может…
– Этому ворюге, ЧИСу, доверять нельзя, – нахмурился Клямкин. – Его ваш дедушка, светлая ему память, дважды расстрелять хотел, да прощал. Вы с ним построже, а то взбунтует нам лагерь!
Марципанов-внук согласился:
– Так-то оно так, и шлёпнуть интенданта, конечно, можно, да проблемы это никак не решит. А впереди – зима.
– Вот-вот, – бодро поддакнул подполковник. – Недолго уже. А по зимничку, как болота подмёрзнут, караван с продовольствием подойдёт. У нас, слава богу, золотишка навалом, а нынче на него на Большой земле что угодно купить можно!
– Не придёт, – с сожалением мотнул головой Эдуард Аркадьевич. – Мне вчера Иванюта доложил: курьер наш, что золото в счёт уплаты за продовольствие нёс, сгинул. Агентура сообщает: поставщики в долг не дают. Там ведь у них, капиталистов проклятых, мировой финансовый кризис!
Замполит нервно раздавил в пепельнице папиросу:
– Сбежал, гад! Я Иванюте давно говорил: агентура его идеологически слабо подкована, находясь во вражеском окружении, легко поддаётся влиянию буржуазных нравов. И вот результат! Надо усилить политработу среди контрразведчиков.
– Иванюта жену агента-курьера арестовал, выясняет, имел ли муж намерение с золотом скрыться.
– Да бесполезно, – в отчаянье махнул рукой Клямкин. – Она могла о намерениях супруга не знать ни черта. Он, например, присмотрел в городе бабёшку одинокую, пристроился под бочок, и живёт теперь там с золотишком нашим припеваючи! Иванюта семью этого гада-предателя, конечно, в расход пустит, но нам-то от этого не легче! Надо срочно следующего курьера снаряжать.
– Не успеем. – Марципанов опять закурил нервно. – Караван лишь по первой пороше, не позднее начала октября, может пробиться. Потом завалит снегом к чёртовой матери… Нет, никак не успеть. Пока курьер дойдёт, найдёт связников, груз оплатит, пока упакуют, довезут – за месяц не обернуться.
– Что же делать? – встревожился замполит.
Эдуард Аркадьевич поднялся из-за стола, указал на неприметную дверь в комнату отдыха:
– Пойдёмте, Кузьма Клавдиевич, посоветуемся…
Там капитан, усадив подполковника на мягкий
– Ситуация в лагере складывается тяжёлая. Подполковник Иванюта – не гибок, уж простите за откровенность, попросту твердолоб. А мы с вами – не только конвойники, способные лишь хватать да не пущать. Мы – верные ленинцы. А ведь Ильич не боялся смелых, нестандартных решений. Помните, что писал он в работах «О кооперации», «Как нам реорганизовать рабкрин», «Лучше меньше да лучше»?
О чём именно писал Ленин в этих статьях, Эдуард Аркадьевич и сам, конечно, ни черта не помнил, названья работ втемяшились ему в голову в бытность студентом при изучении курса марксизма-ленинизма, но он надеялся, что родившийся и получивший образование в лагерном посёлке Клямкин тем более не поймёт, о чём, собственно, идёт речь.
Расчёт оказался верным. Подполковник важно кивал, но в глазах его бывший правозащитник не уловил ни малейшего проблеска мысли. А потому вдохновенно продолжил, вспоминая мятежную юность и ненавистную кафедру общественных наук:
– Когда костлявая рука голода схватила за горло советскую власть, какой гениальный выход нашёл Ильич? – и глянул строго на Клямкина.
Подполковник стушевался.
– Я…. Э-э…. Больше товарища Сталина читал…. Может, продразвёрстку провести по деревням окрестным? Сформируем отряд стрелков, встанем на лыжи, запряжём лошадей в сани… Есть, конечно, опасность, что таким образом будет раскрыто местонахождение лагеря…
Марципанов налил коньяка, жестом предложил выпить и, скривившись от лимонной кислоты, пробурчал:
– Мелко мыслите, товарищ замполит, не по-ленински. Общение со спецконтингентом привило вам уголовные замашки, уж извините за откровенность. Вызвало профессиональную деформацию личности. Придумали тоже: бандитский налёт на лошадях, стрельба, грабёж… Мы что, махновцы? Да и что вы в нынешней деревне возьмёте? Мешок дроблёнки, бочку квашеной капусты? Нет. В сходной трагической для дела революции ситуации, в условиях разрухи и голода Владимир Ильич Ленин пошёл нестандартным, радикальным путём. Объявил новую экономическую политику – нэп! Не побоялся привлечь к строительству социализма буржуя-частника. Под контролем большевистского государства, конечно.
Клямкин осторожно поставил пустую рюмку на стол:
– Эт… эт что ж, мы тут, в лагере, торговлю откроем? Купцов разведём? – ошалело воззарился он на Эдуарда Аркадьевича.
– Опять вы буквально понимаете, – развёл руками тот. – Ладно, давайте с другого бока зайдём. Вот вы говорите – Иосифа Виссарионовича читали. А что он советовал по поводу того, как надо жить в советской стране?
– Уф-ф… э-э… Честно, наверное? – порозовел от смущения Клямкин.
– Да-а, тяжёлый случай, – укоризненно покачал головой Марципанов. – Не только у агентуры вашей, как я посмотрю, политграмота не на высоте… Товарищ Сталин завещал нам, что в советской стране жить надо лучше, жить надо веселей! А что у нас?