Аномальная зона
Шрифт:
Раздался лязг затвора.
Второй конвоир остудил пыл напарника, заметив лениво:
– Погодь, Змей. Давай до овражка его доведём, там и стрельнём. А то будет здесь валяться… Мы ж с тобой могилку копать не станем ему! Ежели здесь кончить, Резаный заругается, что на территории мусорим. И заставит нас с тобой жмурика в овраг волочить.
– Сам дойдёт! – согласился первый. – Буду я ещё эту конвойную собаку на себе таскать!
Разведчик увидел троих, шедших неторопливо по едва присыпанной первым снежком тропе. Впереди – молодой, в изодранной гимнастёрке, с кровоподтёками на лице, испуганный, с руками, туго скрученными
Пропустив расстрельную команду вперёд, майор покинул укрытие и осторожно, подлаживаясь под их медленный шаг, двинулся следом. Через пару минут, посчитав, что процессия на достаточное расстояние удалилась от посёлка, он вскинул «Винторез», совместил красную точку лазерного прицела с бритым затылком конвойного слева.
– Пф-ф! – пшикнула снабжённая глушителем автоматическая винтовка, и жертва, словно получив крепкую затрещину, молча кувыркнулась с тропинки в кусты.
– Ты чё, Змей, на ровном месте спотыкаешься? – хохотнул приятель и шагнул к упавшему. А потом, почуя неладное, обернулся резко.
– Пф-ф! – плюнул ему в лицо «Винторез», и второй конвоир мешком рухнул на поверженного товарища.
Связанный лейтенант застыл, взирая озадаченно на сражённых врагов. А увидев вооружённого человек в камуфляже, со странным оружием, изумился ещё больше.
– Туда, быстро! – указал ему стволом винтовки на обочину тропы разведчик. – И ни звука, а то пристрелю!
Кивнув послушно, лейтенант шмыгнул в кусты и, обернувшись к спасителю, поблагодарил с чувством:
– Вот спасибо, товарищ… Ещё немного – и кранты. Шлёпнули бы они меня.
Майор, не торопясь освободить от пут пленника, предложил:
– Садись, служивый, вот сюда, покалякаем.
Тот неловко притулился на ствол поваленной сосны. Разведчик присел напротив, приспособив гниловатый пенёк, приказал жёстко:
– Ну-ка, расскажи мне быстро, кто ты и что за дела у вас тут творятся?
Лейтенант многозначительно повёл перетянутыми верёвкой плечами, но, не дождавшись реакции, обречённо вздохнул:
– Я оперуполномоченный, лейтенант, фамилия моя Прохоров. Две недели назад заключённые взбунтовались, нас, охрану, кого убили, кого вместо себя в бараки загнали. А я в погребе у матери прятался. Да вот нашли… Было бы оружие при себе – никогда бы живым им не дался… А вы, товарищ, не знаю вашего звания, кто будете? Неужто с Большой земли?
Игнорируя вопрос, освободитель смотрел на лейтенанта с интересом, как на диковину. Потом приказал:
– Ты вот что, парень, давай-ка всё по порядку. А то не понял я ни хрена. Какие зеки, что здесь за лагерь? Кто вы вообще такие?
Терпеливо выслушав сбивчивый рассказ пленного и кое-что уточнив, разведчик присвистнул озадаченно:
– Ну и дела-а… Сроду бы не поверил, если бы сам не увидел…
Лейтенант, продрогший в одной гимнастерке, босой, поёрзал на промёрзшем стволе, спросил с надеждой:
– Вы меня отпустите?
– Нет, ну надо же! – всё ещё изумлялся майор. – Лагерь! Сталинский!
«Винторез» опять отрывисто фыркнул. Связанный упал за ствол сосны, и его босые ноги торчали нелепо вверх, смутно белея растопыренными пальцами в сгустившихся сумерках.
Глава восемнадцатая
1
Марципанов как раз докладывал Резаному план переброски группы урок с грузом золота на Большую землю, когда за окнами послышался вдруг нарастающий стрекот вертолётов, захлопали выстрелы.
В кабинет, распахнув с размаху дверь, ворвался зек и, рванув на груди телогрейку, завопил истерично:
– Атас, пацаны! Кажись, менты на каких-то вентиляторах прилетели! С неба, суки, по верёвкам на посёлок сигают!
Резаный, до того по-хозяйски восседавший за столом начальника лагеря, подскочил, заорал на вошедшего:
– Ты чего, чмырь, мне тут лепишь? Какие менты? Какие, в натуре, вентиляторы?
– Вертолёты! – замирая от восторга, подсказал зекам, ни разу не видевшим ранее винтокрылых машин, Эдуард Аркадьевич. Душа его пела: свершилось! Долгожданный час свободы настал!
– Доложи как положено, козёл! – крикнул, брызжа слюной, воровской пахан.
– А я почём знаю, в натуре?! – рвал телогрейку, обнажая голую татуированную грудь, посыльный. – Мне пацаны грят: глянь, чекисты с вентиляторов на сосны валятся! Ну, с этих… У них винт сверху, падла, крутится, а эти… пятнистые, рожи размалёванные, по верёвкам спускаются и пацанов из стволов мочат очередями. Атас, короче, спасайся, кто может!
– А-а! – взвыл Резаный, выхватил из-за голенища сапога обоюдоострую финку и, сжимая её в руках, бросился из кабинета. – Всех запорю, падлы! Урки, ко мне! Вали ментов!
Марципанов хотел было шмыгнуть в комнату отдыха и отсидеться там, пока заваруха не кончится, но любопытство пересилило, и он поспешил вслед за паханом.
Выскочив на крыльцо штаба, он едва не угодил под перекрёстный огонь. Ополоумевшие от страха и неожиданности, блатные метались по улице, прятались за плетнями, пуская длинные, не прицельные очереди из ППШ куда-то вверх, палили в белый свет, как в копеечку, и падали, падали один за другим, умирали, взбрыкнув коротко, сражённые невидимыми нападающими. Эдуард Аркадьевич присел, услышав вдруг, как жужжат вокруг него смертоносные раскалённые пчёлки.
– Все ко мне! – орал, стоя на крыльце во весь рост рядом с ним, Резаный, размахивая бессмысленной в этой ситуации финкой. – Пацаны! Урки! Не дрейфь! Вали сук!
Сразу же несколько злых насекомых впились в него, пробив полосатую тельняшку и разукрасив её кровавыми розочками.
– Ах, твою мать! – шатнувшись, удивлённо взглянул на них воровской пахан, и вдруг рухнул, с деревянным стуком ударившись головой о доски крыльца.
Марципанов спрыгнул на землю, где пули свистели не так плотно и густо, сел на корточки, поднял руки вверх и застыл в этой позе абсолютной покорности.