Аномальная зона
Шрифт:
– Действительно, золотой песок моют на реках. А задумывался ли ты над тем, откуда драгметалл туда попадает?
– Ч-чёрт его знает, – растерянно пожал плечами Березин. – Из земли… То есть, я имею в виду, из почвы…
– Из пород скальных, которые водой размываются, в реки золото попадает. Так вот, малограмотный друг мой, золота довольно много на планете, но оно рассеяно повсюду по земной коре. И даже в воде. Например, в одном кубическом километре морской воды его содержатся целых пять тонн! Золото находится в гранитах, в кварцевых жилах, где образуются большие скопления этого металла. А при разрушении гранитов и кварцевых жил золотые крупинки попадают в россыпи, отлагаются в песках. И то, что находят и намывают оттуда старатели, –
– Ну хорошо, в это я могу поверить, – согласился генерал. – Но лагерь, оставшийся ещё со сталинских времён… Гораздо более вероятно, что месторождение с давних пор, допускаю, оседлала какая-то нелегальная артель, выковыривает золотишко… из гранитов, ты говоришь? – и сбывает партиями здесь, на Большой земле. И порядки в той артели, вполне возможно, царят действительно лагерные. Может быть, и подневольный труд там используют – мало ли знаем мы случаев современного рабства? Заманивают мужичков под обещание крупных заработков в тайгу, а потом держат насильно и не платят им ни хрена. Обычное дело! Нам остаётся добраться до тех, кто всё это организовал, взять с поличным, и прихлопнуть эту незаконную лавочку. В чём проблема?
Сохатый покачал головой укоризненно:
– Нет, не дорабатывают ещё наши органы! Вы, товарищи милиционеры, заформализированы, забюрократизированы, а потому часто бьёте по хвостам, видите только то, что на поверхности лежит и всем доступно! А вот мы, капиталисты, в отличие от вас, государевых слуг на твёрдом жалованье, порасторопнее будем. Ведь у нас, буржуев, – как потопаешь, так и полопаешь. Так вот, по моим сведениям, золотишко то не артель добывает, а серьёзная промышленная структура. Знаешь, сколько драгметалла они только сюда, в краевой центр, за год перегоняют? От пятидесяти до ста кило! А что взамен берут? Не деньги даже – жратву, оборудование, ткани – причём вагонами. Чая, например, тонну. Сахара – девять тонн. Сколько, по-твоему, чая с сахаром артель может за год выпить?
Березин потёр лоб недоверчиво:
– Да уж, масштабы… Но если ты, Артур Семёнович, про то знаешь, что ж сам-то не занялся этими… подпольщиками? У тебя и разведка, и пехота своя есть, причём ещё неизвестно, какая структура сильнее – твоя, частная, или моя, милицейская…
– Хороший вопрос, Щуплый. И я такую задачу перед своим ЧОПом поставил. Ещё несколько лет назад. А только не вышло у них ни хрена. Вычислили они, кто здесь, в краевом центре, золотишко то принимает, а потом на него закупки товара осуществляет. Взяли того мужичка. Уж и так, и эдак его обрабатывали… профессионалы, ты ж знаешь. А он молчал, как партизан. Так, ничего не сказав, и помер. От острой сердечной недостаточности. Но получателей груза, на нелегальное золотишко закупленного, ребята мои отследить смогли. Вагон с товаром – ширпотребом, хренотенью разной – до Острожского района дошёл. Там его в соответствии с документами для буровиков из нефтеразведки, на узкоколейку перегнали. И ещё сотню километров по тайге волокли. А потом рельсы кончились. И машинист, как ему в маршрутном листе предписывалось, этот вагон там оставил. Дескать, геологи подъедут попозже и сами всё выгрузят. А порожний вагон можно через недельку забрать. Чужих в той глухомани таёжной нет, доставка проплачена, а железнодорожникам какая разница? Сделали, как велели. Ну, мои орлы там засаду организовали. Дело поздней осенью было, подмораживало уже. Ждём день, другой – тишина. Никто на связь не выходит. Послали туда подкрепление. И что они, по-твоему, обнаружили?
– Что? – подался к собеседнику генерал.
– Вагон пустой и вокруг – ни души. И чоповцы мои, два человека, что наблюдение вели, с тех пор как в воду канули. И то, что твой опер доложил, теперь многое объясняет…
– А местные жители что говорят? Может, видели чего или
– Да нет там никаких местных жителей, – сжал кулаки Сохатый. – Официально нет. А теперь, выходит, что есть. И в немалом числе…
Он замолчал, задумался, устремил взгляд, пронизывающий пространство, туда, где за сотни километров отсюда, в тайге, скрывается неизвестный лагерь, а главное – богатейшее месторождение золота…
А минуту спустя, будто очнувшись, приказал генералу:
– Ты вот что. Заставь этого своего опера подробный отчёт составить. С приложением топографических карт. И чтоб обязательно свои соображения изложил насчёт численности этих бериевцев недобитых, их вооружения, боеспособности…
– Экспедицию будешь снаряжать? – понимающе хмыкнул Березин.
– Обязательно, – подтвердил Переяславский. – Вместе с тобой пойдём. Ты – законность на той территории восстанавливать, я – месторождение изучать.
– А как же… непролазные топи?
– А мы в них и не полезем. Вертолёты на что?
– Понял, – с готовностью кивнул генерал. – Прикажете отряд быстрого реагирования подключить?
– На хрена нам он? – в недоумении поднял брови Сохатый. – Своими силами обойдусь. Неужто мои чоповцы, все сплошь в горячих точках обстрелянные, которым я по пять тысяч долларов в месяц плачу, каких-то энкавэдэшников замшелых не сделают? Да и огласка лишняя нам не нужна, внимание прессы, общественности… Не знал никто про это месторождение столько лет, пусть и дальше не знает. А ты… – задумчиво посмотрел он на Березина, – опера того, что там побывал, с собой возьми. Пусть нас проводит.
– А как же… огласка? – поинтересовался генерал. – Вдруг этот Фролов потом, после операции, язык распустит?
Переяславский небрежно махнул рукой:
– Да не думай ты сейчас о таких мелочах. Нам главное на месторождение выйти. А там сориентируемся и определимся – и по запасам золота, и по его разработке, и по свидетелям…
4
Вице-губернатор края Артур Семёнович Переяславский никогда не действовал наугад. Он всегда считал, что деньги трудом следует зарабатывать. А большие деньги – это большой труд, причём постоянный круглосуточный, не оставляющий времени ни на полноценный отдых, ни на увлечения и глубокие душевные привязанности.
Вот и предстоящую операцию в Гиблой пади он разрабатывал долго и тщательно.
Получив от Березина ксерокопию рапорта капитана Фролова – толстенькую пачку в полсотни написанных от руки страниц, – он не скривился, подобно генералу, а скрупулёзно прочёл, да не один раз, делая пометки жёлтым маркером в особо важных и интересных местах. А потом приказал своей службе безопасности провести разведку предполагаемого места высадки.
Попытки сфотографировать с воздуха этот участок тайги не увенчались успехом. Болотистая, заросшая хвойными деревьями местность, протянувшаяся на две сотни километров с севера на юг и на полторы сотни с запада на восток, выглядела с воздуха дикой и абсолютно необитаемой. На увеличенных снимках отчётливо просматривались чахлые деревца, перемежающиеся озерцами и лужами чистой воды, утыканной болотными кочками, словно трясина затянула здесь целый верблюжий караван, заросли камыша и ещё какой-то растительности.
Пришлось по своим каналам раздобыть распечатки фотографий со спутника. И вот здесь-то, когда головастые специалисты просканировали изображение глухой тайги, обработали его и пропустили через компьютерные программы, рапорт Фролова получил вполне наглядное подтверждение.
В самом центре Гиблой пади, там, где окрестные болота отступили чуток, а сквозь море загустевшей тайги прорезались, словно необитаемые острова, вершины сопок, съёмка в инфракрасном диапазоне отчётливо зафиксировала несколько крупных, километров в пять-шесть, проплешин в лесном массиве, и на этих участках удалось различить очертания строений – предположительно жилых зданий и производственных корпусов.