Анонимные грешники
Шрифт:
Мужчина замирает, пока Габ ведет обратный отсчет. Бросив взгляд между нами троими, он, наконец, разворачивается и начинает убегать.
— Господи, держу пари, он никогда не бегал на легкой атлетике в старших классах, — бормочет Раф рядом со мной.
Он пошатывается, спотыкаясь о свои кроссовки в попытке убежать от нас. Думаю, я бы тоже не был в идеальной форме, если бы трое мужчин наставили на меня заряженные винтовки.
— Девятнадцать. Восемнадцать. Семнадцать…
— Надеюсь, дела идут хорошо, брат, потому что я собираюсь
— Семь. Шесть. Пять…
Время шоу. Знакомый прилив адреналина пробегает по моему позвоночнику, и у меня текут слюнки от осознания того, что я вот-вот испытаю кайф, которым буду наслаждаться несколько дней. Сосредоточенно стиснув челюсти, я готовлю винтовку, мой палец ложится на спусковой крючок.
— Три. Два…
В последнюю секунду мужчина резко сворачивает вправо, убегая к деревьям. В унисон мы с Рафом разворачиваем наши винтовки, чтобы последовать за ним, но Габ бросает свою на землю.
— Какой гребаный идиот, — рычит он, ударяя кулаком по воздуху.
Я резко разворачиваюсь к нему лицом. Озадаченный.
— Хм?
И тут меня оглушает взрыв. Чувствую, как его жар обжигает мне щеку. Я инстинктивно прикрываю глаза от жгучего желтого света и гравия, сыплющегося вокруг нас. В конце концов, все превращается в потрескивающий костер, густой черный дым лениво поднимается к безоблачному небу.
Я убираю руку от лица, и мы все трое стоим там, молча наблюдая за происходящим.
— Тупой ублюдок, — в конце концов выплевывает Габ. — Я сказал ему бежать прямо, — он переводит взгляд на нас, и на его губах появляется кривая ухмылка. — Что ж, похоже, вы оба должны мне по полмиллиона.
Раф моргает.
— Что?
— Держу пари, ни один из вас вообще не попал бы в него.
Я со свистом выдыхаю воздух сквозь зубы.
— Ты заложил дорожку взрывчаткой и сказал ему об этом. Ты думал, это заставит его бежать напрямик.
— Он, должно быть, подумал, что я несу чушь.
От тишины звон в моих ушах становится ещё громче. Затем Раф начинает смеяться. Громкий смех, который исходит из глубины его живота и выливается на обугленный гравий.
— Господи Иисусе, это было невероятно, — он вкладывает мне в руки винтовку и пускается медленной трусцой вниз по тропинке. — Просто хочу посмотреть на повреждения вблизи! — кричит он через плечо.
Я поворачиваюсь к Габу и пронзаю его раздраженным взглядом.
— У тебя мозги набекрень.
— В детстве играл слишком много в видеоигры, — сухо говорит он, его взгляд устремлен вперед.
Я прослеживаю за его взглядом и замечаю, как Раф пинает конечность, упавшую на тропинку.
— Я хочу тебя кое о чем спросить.
— Не стоит.
— Не о тебе, — бормочу я в ответ. — В последнее время я перестал пытаться понять тебя.
— Тогда порази меня.
Я разглаживаю свой
— Я подумывал о ремонте нашего старого дома.
Он напрягается.
— В Дьявольской Яме?
— Да. Я проходил мимо него на днях, и там полный беспорядок. Мне надоело останавливаться в Visconti Grand каждый раз, когда я приезжаю. Ненавижу находиться на территории Бухты, — добавляю я, чувствуя горечь в своих словах.
— Ты возвращаешься.
Я стискиваю челюсть. Мне надоело слышать, как все в этой гребаной семье говорят это. Я ожидаю, что мои братья, по крайней мере, знают меня лучше.
— Я не собираюсь возвращаться в Яму, Габ. Я бы лучше прищемил свой член дверцей машины.
— Ты возвращаешься. Ты просто ещё этого не осознаешь.
— Нет. Я просто подумал, что было бы неплохо иметь место, которое не находится под крышей Данте…
— Нет. Ты не хочешь оставлять ее здесь, только не с ним.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть ему в лицо.
— Что? Кого?
Он не шевелит ни единым мускулом.
— Невесту дяди Ала. Ты не можешь оторвать от нее глаз. Уставился на нее, как лев, заметивший свою добычу в кустах. Я знаю тебя лучше, чем ты сам себя. Ты прилетел на Побережье, потому что тебя преследуют какие-то незаконченные дела. Ты умный человек, так что, за чем бы ты ни вернулся, ты бы разобрался в этом за выходные и улетел обратно в Лондон при первой же возможности, если бы это было то, что ты хотел сделать, — его глаза фокусируются на мне. — Но это не так. Ты увидел ее и решил остаться, — он проводит рукой по волосам, все ещё глядя перед собой. — Ты просто ещё этого не осознаешь.
Недоверчиво качая головой, я делаю несколько шагов назад к машине.
— Ты спятил, брат мой. Мне абсолютно наплевать на то, чем занимается дядя Ал и на ком он женится, — жар пробирается мне под воротник. Я прочищаю горло и добавляю: — Как будто я променял бы свою жизнь в Лондоне на какую-то девицу.
— Угу
— Я серьезно.
Гравий хрустит под его ногами, когда он поворачивается, чтобы присоединиться ко мне. Он хлопает меня ладонью по спине и наклоняется к моему уху, хотя нас здесь только двое.
— Хочешь знать, откуда я знаю? Потому что ты терпеть не можешь, когда у кого-то другого есть то, чего ты хочешь. Даже если это семья. Ты знаешь не хуже меня, что вернешься в Лондон, в свой шикарный пентхаус с видом на Гайд-парк, и будешь лежать в своей шикарной кровати, уставившись в потолок, и думать об Авроре. Думать о том, как дядя Ал трахает ее, — его губы касаются моего уха. — Думать о том, что было бы, если бы ты остался девять лет назад и занял пост Капо, как и было задумано, — проводя языком по зубам, я закрываю глаза и беру себя в руки. Потому что я знаю, что он собирается сказать. — Она бы умоляла тебя не рубить лес, а не твоего дядю.