Анти-Горбачев – 3

Тамбовский Сергей

– Да, все верно, – подал голос Алиев.

– Я думаю, ни у кого из присутствующих нет сомнений, что угнетение национальных меньшинств со стороны русского народа в нашей стране устранено целиком и полностью. И довольно давно. Я бы даже сказал, что сейчас встала ребром обратная проблема – угнетение великороссов со стороны других национальностей.

Собрание зашумело, но быстро стихло.

– Да, я не оговорился, – продолжил Романов, – об этом говорят сухие цифры Госкомстата…

Он перелистнул несколько страниц в своем блокноте и продолжил:

–

Из пятнадцати союзных республик только две являются так называемыми донорами, только Россия и Белоруссия отдают в союзный бюджет больше, чем получают оттуда. Так что разговоры типа «мы кормим этих москалей»… да-да, Владимир Васильевич, я в курсе, что говорят на украинских кухнях и в курилках… абсолютно не соотносятся с реальностью. Опять же вопрос о языке… возьмем Соединенные штаты – да, они наши геополитические противники, но и у противников не грех поучиться, если что-то у них лучше, чем у нас.

– И что же в США лучше, чем у нас? – справился Щербицкий.

– У них нет этих завиральных идей о коренизации и компенсации отдельным группам населения за годы якобы дискриминации… – тут Романов запнулся на минуту, вспомнив про позитивную дискриминацию, – почти нет, пока… все граждане у них равны, все пользуются единым языком, английским. Хотя разных национальностей там куда больше, чем у нас, в Америку со всего мира эмигранты ехали весь 19-й век и половину 20-го.

– То есть вы хотите сказать, – продолжил свою тему Щербицкий, – что обучение и использование национальных языков вредно для государства?

– Если в ущерб основному языку, русскому, который у нас является языком межнационального общения, то да – вредно, – отрезал Романов. – Сами посудите, страна у нас большая, мобильность населения приличная. Выучился, допустим, украинец в своей школе, а потом в ВУЗе только украинскому языку, а послали работать его куда-то на Дальний Восток или в Среднюю Азию, на новую стройку… и как он будет общаться с коллегами, на украинском?

– Украинский и русский очень близки, – попытался защищаться Щербицкий, – так что его поймут.

– Ну допустим, – поморщился Романов, – а если армию взять – можете себе представить, чтобы в ракетных войсках стратегического, допустим, назначения бойцы, дежурящие на пульте запуска ракет, начали общаться с собой и с вышестоящим командованием на разных языках?

На это уже не нашелся, что ответить, даже и Щербицкий.

– Таким образом, Владимир Васильевич, такая проблема все же имеется и нам надо ее решать… может быть не так быстро, в этом товарищ Соколов прав, но надо… для начала хотя бы умерить прыть по замене русского языка на национальные.

Пешавар

Операция по нейтрализации лидеров группировки Мактаб-аль-Хидамат была согласована на самом высоком уровне – ЦРУ, Моссад и МИ-6 были поставлены в известность, но конечно без излишних подробностей. Возражений от них не последовало. Были срочно подготовлены две параллельные группы спецназовцев – первая от ГРУ,

вторая из числа бойцов группы «Вымпел» управления С КГБ СССР.

Готовили их порознь, но в финале свели вместе – 15 сотрудников 173-го отряда спецназначения ГРУ и 16 человек из группы Вымпел. Окончательный инструктаж проводил майор Зиновьев из Генерального штаба.

– Товарищи офицеры, – начал он инструктаж, отдергивая занавеску с доски, где была прикреплена крупномасштабная карта провинции Хайбер-Пахтунхва, административным центром которой был город Пешавар, – целью нашей операции является штаб движения Мактаб-аль-Хидамат, который расположен здесь.

И он ткнул указкой в восточную часть города.

– Он расположен здесь, на улице Бамба-роуд, адреса домов 38 и 40, рядом расположен хороший ориентир – мечеть Салман-Фарси… вот она на фотографии.

– А как переводится это название, Мактаб и так далее? – спросил один ГРУшник.

– Всего-навсего «офис обслуживания», – ответил майор, – идем дальше… по нашей оперативной информации главари этого движения, Аззам и Бен-Ладен, бывают в Пешаваре в первой половине дня, однако проводить операцию в густонаселенном городе представляется нецелесообразным.

– А как надо ее проводить? – спросил представитель Вымпела.

– Лучше всего за городом – в 15 километрах от Пешавара находится лагерь подготовки боевиков, это здесь, – майор перенес свою указку вправо, – рядом с деревней Ас-Маджид, 20 километров от афганской границы и 15 километров от Пешавара.

– Границу будете преодолевать на МИ-24, вам выделены три вертушки…

– А пакистанские ПВО как же? – спросил товарищ из ГРУ.

– ПВО в этой стране, безусловно, есть, – начал отвечать майор, – но в основном они развернуты на восточных границах для противодействия Индии. Для нашей спецоперации основную опасность могут представлять ВВС Пакистана, в Пешаваре у них довольно крупная база, где насчитывается порядка 30 единиц истребительной техники, в основном это F-16B и Мираж-3Е, машины новые, представляющие серьезную угрозу для нас. Однако одновременно с началом нашей акции предусмотрена активная контригра – все наши радары, расположенные в восточной части Афганистана, включатся на полную мощность. Кроме того, специально под наши цели на базу под Кандагаром доставлено оборудование для радиоэлектронной борьбы под кодовым названием «Красуха».

– Я что-то слышал про нее, – немедленно отреагировал один боец из Вымпела, – Ростов делает – очень эффективная штука.

– Да, вы правы, – ответил майор, – разработал их действительно НИИ Градиент из Ростова-на-Дону, но производство осуществляется на Брянском электромеханическом заводе. Так вот, комплекс Красуха-2 способен подавить абсолютно все сигналы радиолокационных станций противника в радиусе 250 километров. А от Кандагара до Пешавара гораздо меньше.

– Это понятно, товарищ майор, – сказал старший группы Вымпел, – расскажите уже поподробнее конкретные задачи для наших групп.