Античные цари

Венгловский Станислав Антонович

После неоднократных подобных встреч царевна родила младенца, которого вынуждена была оставить в знакомой до боли пещере, поместив самого ребенка в чудесную ивовую корзинку и снабдив эту корзинку дорогими подарками, в том числе – золотыми украшениями в виде изображения громадной черной змеи.

Конечно, неопытная царевна вовсе не отдавала себе отчета, что может случиться в дальнейшем с ее крошкой сыном.

Однако о младенце позаботился его божественный отец.

Сидя то ли на своем заоблачном Олимпе, то ли спустившись на гору Парнас, Аполлон попросил своего брата

Гермеса перенести корзину с новорожденным младенцем прямо в Дельфы, в его, Аполлоново, главное святилище.

Младенец прижился при тамошнем храме.

Находясь под присмотром прорицательницы Пифии, он дошел даже до своих полных юношеских лет…

А царевна Креуса, тем временем, как нам тоже известно, была выдана замуж за царя Ксуфа, которого, после смерти собственного царя Эрехфея, афинские граждане избрали новым своим государем.

Однако детей у царской четы все также и не было и даже не предвиделось в будущем. Огорченные супруги решили обратиться непосредственно к богу Аполлону.

В Дельфы они направились порознь, и пока там не было Ксуфа, опередившая его Креуса, попыталась узнать что-нибудь о судьбе оставленного в пещере собственного сына.

При храме Аполлона царицу поразил вид красивого светлокудрого юноши, который прислуживал там. В ней, вроде бы, даже вспыхнуло что-то, какая-то смутная догадка, слабое предчувствие, которое усилилось после того, как юноша принялся отвечать на ее же вопросы.

Пока она была занята ответами юноши, появился сияющий от счастья и радости Ксуф. Оказывается, в другом святилище, тоже тесно связанном с тем же богом Аполлоном, его заверили, что домой возвратится он – уже непременно вместе с сыном!

Все получилось именно так.

Ответ Пифии на вопрос Ксуфа прозвучал сногсшибательно:

– Твоим сыном, Ксуф, станет тот юноша, которого ты встретишь сейчас же при выходе из Аполлонова храма!

Вихрем вылетел наружу обретший, наконец-то, верную надежду на будущего сына Ксуф.

Ему отчаянно захотелось увидеть, кто же ему повстречается на пути.

И тут же ему повстречался тот самый храмовый служитель, который как две капли воды похож был на бога Аполлона.

К удивлению Ксуфа, юноша нисколько не стал противиться судьбе, когда Ксуф, глотая слюну, объявил ему волю только что выслушанного им высокого божества.

Юноша даже обрадовался, узнав, что теперь у него теперь будет отец, притом не кто-нибудь, – но сам афинский царь Ксуф!

– А кто моя мать? – поинтересовался при этом он.

Ксуф, к своему удивлению, не знал на это прямого ответа.

Обретенный сын получил от него имя Ион.

Счастливый отец решил сразу устроить в честь вновь обретенного сына настоящий пир.

Креуса, ничего не ведавшая об оракуле, полученном ее мужем Ксуфом, о его намерениях относительно сына Иона, все же выведала от рабынь, будто бы юноша, который служит при храме, который так понравился ее хозяину, в самом деле – побочный сын ее супруга.

Быть может, екнуло ее сердце, его родила какая-нибудь рабыня? И это все значит, что, пусть и со временем, такой вот человек усядется на афинском престоле?

Нет,

подобного поношения царской власти Креуса вытерпеть не могла.

Как же быть?

И тут она вспомнила о яде, полученном ею еще от своего отца Эрехфея…

– Этот Ион должен умереть! – велела царица своему слуге, будучи уверенной, что тот исполнит ее, пусть даже малейшую просьбу.

Старику-рабу удалось лишь наполовину исполнить приказ своей госпожи. Кубок, предназначенный для Иона, таил в себе мгновенную смерть, однако юноша, заметив что-то неладное в слишком поспешных движениях раба, вылил все содержимое кубка просто на землю.

Голуби, которые всегда водились при любом дельфийском храме, так и набросились на дармовое для них угощение. Один из них, проглотивший несколько капель напитка, встряхнул вдруг крыльями, упал на землю и испустил отчего-то свой дух.

– Я все понял! – побледнел лицом Ион.

Юноша заставил раба сознаться, кто же повелел тому влить такую отраву в кубок с вином.

А дельфийские старейшины, к которым он обратился с обвинением- иском, сразу же осудили Креусу на смертную казнь. Обреченная царица тут же бросилась к жертвеннику Аполлона, ища для себя спасения.

И там, благодаря сохранившейся при храме корзине, в которой когда- то Гермесом был доставлен в святилище в Дельфах сильно плачущий младенец, – мать и сын как-то сразу узнали друг друга.

Доказательствами их родства как раз и стали те дорогие украшения с изображениями чрезмерно громоздкой змеи.

Мать открыла сыну тайну, кто же был его настоящим отцом. Для подтверждения своих слов она обратилась к Афине, которая незримо присутствовала при их разговорах.

Шлемоблещущая богиня, подтвердив все сказанное Креусой, велела следовать Иону за Ксуфом.

– Ты унаследуешь трон своего деда Пандиона! От тебя произойдут самые славные афинские роды. Твои потомки, ионяне, ионийское племя, заселят все, вокруг тебя лежащие, земли!

Все так и получилось. Какое-то время спустя – Ион стал правителем Аттики.

Справедливости ради надо заметить, что с именем Эллина, земного предка Иона, греки связывали происхождение всех греческих (иначе эллинских) племен.

Кроме Ксуфа, у Эллина были сыновья Дор и Эол – родоначальники дорийцев и эолийцев. Внуком Эллина был также рожденный Креусой, помимо Иона, сын Ахей, ставший родоначальником всего клана ахейцев.

Вот от этих-то четырех мужей и произошли все прочие эллинские племена: дорийцы, эолийцы, ионийцы и ахейцы.

Эгей

Как видим, много чего могли рассказать о царе Эрехфее говорливые жители Аттики. Песни об этом царе распевались на праздниках даже по случаю сбора винограда.

Афиняне слушали старых и увечных певцов, бродивших от селения к селению в сопровождении пронырливых мальчишек-поводырей.

Кстати, старики-певцы очень уж радовались, будучи приглашенными к царскому очагу, где их ожидало добротное, обильное угощение, внимательные слушатели и длительное пребывание под надежной крышей, в тепле и в сытом довольстве.