Антиидеи

Титаренко Александр Иванович

Вместе с тем потребность в общении имеет не только свою «количественную» сторону, но и качественную определенность. Это потребность в определенного рода общении, в нравственно-психологической связи с другими людьми. Эта качественная определенность потребности общения так же динамична, как и количественная. Даже возрастные этапы жизни человека имеют свою качественную структуру общения. Причем смена содержания, смысла общения при переходе человека от этапа к этапу может иметь и свои, в том числе нравственно-психологические, трудности и конфликты. В рамках одного этапа жизни человека потребность в общении имеет сложную, иногда весьма многоплановую структуру. Более того, потребность в общении знает свой ритм, свой перепад интенсивности. Вводя понятие ритма общения, нам бы хотелось подчеркнуть именно морально-психологическую сторону этого явления. Многие нравственные качества личности зависят от умения верно выразить этот ритм – свой и других людей, с которыми происходит общение. Назойливость и замкнутость, необщительность – как нравственно-психологические характеристики взаимоотношений людей – во многом зависят от ритма общения, в котором они находятся. Умело организовать не только свою личную жизнь, деятельность, но и гармонически строить свое общение с другими людьми, создавать целые «ансамбли» связей, обладающих наиболее благоприятным для участвующих

в нем лиц содержанием и интенсивностью,- задача, имеющая не только свои психологические, но и моральные проблемы. Например, нравственные отношения в коллективе, преодоление мелких столкновений, неурядиц, непонимания, невнимательности, невежливости в немалой степени зависят от эффективности привычного, сложившегося «фонда общения». Здесь особенно важно развивать и культивировать у людей такие свойства, как взаимопомощь, заботу друг о друге, предупредительность, вежливость и в особенности деликатность. Последнее качество – немаловажный показатель уровня нравственной культуры общения; оно позволяет избежать многих излишних «стрессовых» ситуаций, обходиться без ненужных (а потому и особенно недопустимых) обид, оскорблений, которые нередко возникают именно в результате неделикатности в общении.

Неделикатность не только сестра грубости, но и душевной черствости. Это качество обычно говорит о степени тонкости, проникновенности нравственного опыта, самого строя морального сознания личности. Недаром такой замечательный психолог-гуманист, как А. П. Чехов, большое значение придавал наличию у людей искренней (выглядевшей как естественная, почти «врожденная») деликатности, которая глубже, чем просто этикетная культурность человека. Он, по воспоминаниям современников, любил иногда задавать друзьям, близким своеобразные моральные «задачки». Предположим, говорил А. П. Чехов, в комнату, где сидит дружеская компания, входит женщина с заплаканными глазами. Как в этом случае поступит культурный человек? Он уступит ей место. А как поступит не только культурный, но и деликатный человек? Он усадит женщину на то кресло, которое стоит спиной к свету (так, чтобы были незаметны заплаканные женские глаза). Здесь, в этом простом рассуждении, разборе ситуации, А. П. Чехов как бы показывает особую, нравственно-психологическую роль деликатности в общении людей друг с другом, выражающую степень их бережного и вместе с тем проникновенного отношения друг к другу, глубины их душевно-нравственного сопереживания. Нужно решительно возразить против обывательского рассуждения о том, что деликатность, мягкость, предупредительность – все это якобы «мелочи», недостойные внимания. Нет, деликатность не «мелочь», не «украшение» общения человека, а один из самых иптимных, внутренних «нервов» общения, позволяющих безболезненно, без назойливости и психологических «царапин» проникать во внутридушевный мир другой личности, налаживать наиболее тонкие интимно-неповторимые (а потому по-своему бесценные) контакты и отношения. Вот почему развитие нравственной культуры прямо связано с совершенствованием этикета во взаимоотношениях людей.

Определенная совокупность правил этикета очерчивает типичные для того или иного общества нравственные ситуации, формы общения. Этикет не нечто просто формальное, даже затрудняющее искренний контакт людей друг с другом рутиной раз навсегда данных правил и ритуалов. Таким он становится лишь в силу опустошения того нравственного содержания, с которым он связан. Этикетные формы общения людей были всегда производны, зависимы от господствующей в обществе системы моральных ценностей. Правила этикета, особенно правила вежливости, благопристойности и т. п., содержат в себе скрытые моральные ценности и нормы, которые, став общепризнанными, не требуют более в своем исполнении размышления, выбора и превращаются в привычные. Следовательно, это не просто формальные правила поведения – в них сосредоточен значительный исторический нравственный опыт человечества.

Эксплуататорские классы веками вырабатывали системы этикета, которыми они отгораживали себя от угнетенных, создавали такие формальные правила поведения, которые отгораживали человека от человека, подчеркивая престиж, статус, сознательную дистанцию во взаимоотношениях людей. Большинство таких этикетных правил либо давно стало анахронизмом, исчезло из нравственной жизни, либо сохранилось лишь по форме, выражая совершенно иное нравственное содержание. Когда-то рукопожатие имело ясное символическое значение: с его помощью демонстрировалась безоружность, т. е. миролюбивые намерения вступающих в контакт; когда-то снятие головного убора и наклон головы означали незащищенность и признание покорности вышестоящему лицу. Кто сейчас помнит об этом историческом, уже исчезнувшем из этих правил содержании? Значит ли это, однако, что эти и подобные им правила общения не имеют смысла, что они чисто формальны? Разумеется, нет. Впитывая в себя, крупица за крупицей, бесценный исторический опыт человеческого общения, они закрепили в себе такие общезначимые, внешние формы поведения, которые подчеркивали социальное значение личности, ее нравственную ценность и т. д. Выступая против фальшивого буржуазного или сословного дворянского этикета, марксистская этика отстаивает подлинно гуманные правила внешнего этического поведения в среде трудящихся, прямо связывая их с коллективистским содержанием коммунистической морали. Успех нравственного взаимопонимания, товарищества и дружбы людей в немалой степени зависит от органического единства их внешней и внутренней культуры поведения. Поступки, предписываемые этикетом, имеют значение общезначимых ценностных демонстраций и символов поведения – пренебрегать их способностью обозначать нравственную позицию индивида было бы просто нелепо.

Вместе с тем было бы вредной иллюзией закрывать глаза на тот очевидный факт, что этикетная культура внешнего поведения может служить щитом, прикрывающим от глаз окружающих внутренний нравственно-психологический мир эгоиста, корыстолюбца, карьериста, бюрократа. Соотношение культуры внешнего и внутреннего нравственного содержания поведения человека – проблема не только этикофилософская, но и психологическая. Как сочетать эмоционально-нравственную обнаженность в контактах с элементарным тактом, этикетом? Не будет ли эта обнаженность сродни неделикатности, назойливости, грубости? И напротив, как сделать, чтобы формальные правила учтивости не препятствовали нравственному сопереживанию, проникновению в душевный мир другого человека? И тем более, чтобы они не прикрывали равнодушия или презрения к другим людям? Это реальное нравственно-психологическое противоречие. Решая его, важно помнить, что внешнюю, этикетную форму нравственной культуры человека не следует считать самоцелью, неким эрзац-заменителем морали, со всем богатством и сложностью ее содержания. Только выражая эту мораль, этикет приобретает особую ценность, облегчая общение и взаимопонимание, способствуя защите и охране чести и достоинства человека. Советский этикет, в отличие от формальных

систем поведения эксплуататорских классов, включает в себя ряд правил, которые развивают революционно-гуманистические традиции народных масс. Когда-то Н. Шелгунов, говоря о вежливости, справедливо заметил, что лучшая вежливость та, которая основана на искренности. Это требование прямо связывает этикет с системой нравственных норм, обеспечивающих гуманное отношение к человеку. Он служит выражением уважения, внимания, благожелательности к людям независимо от их общественного положения, включает в себя учтивость в обращении со старшими, с женщиной и т. п., снисходительность, мягкость, уступчивость в вопросах, касающихся простых требований удобства, непринужденности, нечванливости в межличностных отношениях.

Этикет, охраняя, в плане внешней культуры поведения, достоинство каждой личности, в общем и целом способствует развитию гуманистического содержания человеческих взаимоотношений. И в этом его главное значение. Все дело в том, как, в каких ситуациях он охраняет это достоинство личности. В неблагоприятных, отрицательных моральных ситуациях он может ограждать неприкосновенность внутридушевного мира человека от назойливости, грубости, бестактного вторжения в интимные переживания и мысли. В благоприятных, положительных нравственных ситуациях этикет может быть своеобразным катализатором в выражении чувств сочувствия, уважения, восхищения, признательности человека к человеку. В наиболее же сокровенных нравственных отношениях – в дружбе и любви, в условиях сложившегося морального резонанса людей он в значительной мере теряет свой внешний характер, становится более непринужденным, естественным и вместе с тем подчеркивает значимость, возвышенность, ценность даже неповторимо-индивидуальных, внутридушевных контактов. Полное пренебрежение правилами этикета в отношениях близких людей, как это еще иногда думают, якобы развивает эти отношения. Но это, как правило, не так. Такое пренебрежение со временем принижает их, вносит в них элементы нетактичности, расхлябанности, назойливости. Ведь многие этикетные правила легко приспосабливаются для того, чтобы даже будничным отношениям близких людей придать оттенок значительности, уважительности, даже праздничности. Все дело, следовательно, в том, какие нравственные отношения и чувства внушают этикетные формы общения. Эти формы могут быть – пусть не главными, но важными – вехами нравственного взаимопонимания, подчеркивая доброжелательно-уважительное, внимательное отношение к душевному миру каждого человека, выражением деликатности в процессе взаимопроникновения этих миров.

Сопряженные с коммунистическим гуманизмом, эти формы поведения не только не препятствуют, а, напротив, способствуют нравственному взаимопониманию и товарищескому единению людей.

А что может быть радостнее – хотя это не всем и не всегда очевидно – узнавания другого человека? Особенно, когда это узнавание перерастает в сопереживание, построенное на фундаменте общего дела, общей цели, общего чувства?! Каждый человек, сам того не зная, бывает в своей жизни Колумбом многое число раз, когда он открывает неизведанные для себя миры – души других людей. Конечно, это узнавание происходит не без напряжения чувства и ума «познающего», не без его заинтересованности. Можно, наверное, даже метафорически сказать о «труде» узнавания другого человека. И «труд» этот не только радостен, но и опасен – ведь узнавая, иногда разочаровываешься в людях. Культура общения, со всеми ее психологически тонкими, четкими механизмами взаимопонимания людей, с одной стороны, и общая система ценностей, моральных оценок, ориентации, с другой,- два важных нравственно-психологических параметра, от состояния которых зависит как успешное взаимопонимание, так и прочное моральное единение людей.

Конечно, процесс общения, межличностных контактов сложен, противоречив, нередко осложнен как препятствиями объективного, так и субъективного характера. И это не только трудности понимания другого, причем простой неадекватности информации о его нравственно-психологическом состоянии (хотя это и чрезвычайно важно), но и трудности взаимной передачи понимания этого состояния друг другу, предполагающие выработку обоюдного эмоционально-пристрастного, морально-ценностного отношения к этому взаимопониманию. Простое словесное («вербальное») взаимопонимание здесь недостаточно, необходимо и нравственно-психологическое «согласие», моральный резонанс общающихся. Поэтому давно уже стали хрестоматийными грустно-лирические строки Ф. Тютчева:

Нам не дано предугадать, Как слово наше отзовется,- И нам сочувствие дается, Как нам дается благодать…

Как сердцу высказать себя? Другому как понять тебя? Поймет ли он, чем ты живешь? Мысль изреченная есть ложь1.

1 Тютчев Ф. И. Соч., в 2-х т. М., 1980, т. 1, с. 199, 63.

Взаимопонимание, в особенности нравственное, чрезвычайно сложный и взаимопротиворечивый психологический процесс. Одни и те же люди, поступки, события, отношения оцениваются разными индивидами нередко довольно по-разному: моральная избирательность восприятия сориентирована у них в различающейся друг от друга сетке ценностей, эталопов, экспектаций (ожиданий). Нравственность вообще избирательна и конструктивна – с ее помощью каждый субъект пропускает информацию об окружающей социальной среде как бы через «сито» особой, ценностной конфигурации, с ее помощью он (сознательно или чаще интуитивно-бессознательно) усиливает, тщательно реконструирует одну часть информации и отбрасывает или заглушает другую как ненужную.

Конструктивность нравственного взаимопонимания, опирающаяся на умение сопереживать, на моральное воображение, на интуицию, на развитую процедуру нравственных оценок и суждений,- многослойный процесс, с весьма широким диапазоном средств, которые применяются личностью. У разных людей этот диапазон средств может быть весьма различным, одни из них будут более развиты, излюбленны, другие менее развиты, используясь не так часто: один человек может тяготеть к эмоционально-интуитивным нравственным оценкам и способам ориентации в мире социально-нравственных ценностей, другой в большей степени будет опираться на рассудочные процедуры анализа, сравнения, сопоставления ценностей и норм; один будет обладать весьма развитой способностью к нравственной самооценке, позволяющей ему «экстраполировать» свое нравственно-психологическое состояние на поведение окружающих, последовательно контролировать свой нравственный мир, другой не привык к самооценке, у него превалирует выведение моральных суждений с помощью прямого соотнесения поступков с теми или иными нормами и запретами, а «прочтение» внутренней мотивации других людей ему малодоступно; один имеет развитое моральное воображение, у другого оно крайне скудно и т. п. Действительно, моральное восприятие одних и тех же социальных явлений у таких разных людей может быть весьма различным (хотя – и это следует особо подчеркнуть – вовсе не обязательно противоположным друг другу: просто разные люди могут с большей силой отмечать различные аспекты того или иного морального явления).