Антивыборы 2012. Технология дестабилизации России
Шрифт:
А рублево-долларовый удар 90-х годов еще по-новому сотряс наш характер: кто сохранял еще прежние добрые черты — оказались самыми неподготовленными к новому виду жизни, беспомощными негодными неудачниками, не способными заработать на прокормление (страшно — когда родители перед своими же детьми!) — и только с растаращенными глазами и, задыхаясь, обкатывались новой породой и новым кликом: «нажива! нажива любой ценой! хоть обманом, хоть развратом, хоть растлением, хоть продажей материнского (родины) добра!» «Нажива» — стала новой (и какой же ничтожной) Идеологией. Разгромная, разрушительная переделка, еще пока никакого добра и успеха не принесшая нашему народному хозяйству и не видно такого, — густо дохнула распадом в народный характер.
И не дай Бог нынешнему распаду стать невозвратным». (А.И.Солженицын. «Русский вопрос».)
Будем надеяться, прозрение пришло не слишком поздно, и распад не станет невозвратным. Думаю, что и Александр Исаевич, вплоть до самой своей смерти, надеялся на лучшее. Один из русских писателей сказал как-то, выступая на Русском соборе: «Говорят, русский народ поставили на колени. Нет, это он встал на колени сам, чтобы
В ходе дебатов о статусе русского народа в РФ, исследователи и публицисты, ссылались нередко на опыт Российской империи до 1917 г. Так один из них писал: «В начале ХХ века Русский народ насчитывал 88 миллионов человек, включая Великороссов, Малороссов, Русинов и Белорусов. Ближайший по этническому и религиозному признаку к Русским народ — Сербы, практически сливающиеся с Русским народом в одно целое. Единство Русского народа скреплял Русский Царь. До 1917 года ни один серьезный ученый или государственный деятель не выделял ветви русского народа в отдельные нации. Такое разделение — итог идеологии и практики сначала «ленинской гвардии», а затем — либералов. Когда слово «русский» употреблялось в Российской Империи, все прекрасно понимали, о чем идет речь (при том, что никому даже в голову не приходило выискивать или, наоборот, скрывать татарских, польских или немецких бабушек)». (См. сайт russianews.ru, 02.04.2009.)
Тот же автор считает, что в СССР русским удалось восстановить свой статус ведущей нации уже в 30-х годах. Он пишет: «Да и в Советском Союзе, хотя официальной идеологией считался «пролетарский интернационализм», а в 20-е годы интернациональный режим осуществлял подлинный геноцид русских, причем совершенно сознательно по этническому и этническо-сословному принципу, уже с конца 30-х утвердилась — вопреки революции и марксизму — идеология «руссоцентризма», нашедшая свое очень четкое и внятное выражение в первых словах советского гимна: «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь». Утверждалось историческое сознание, историческая — через века — миссия именно русских, русского народа. Вопреки геноциду 20-х и фактическому его возобновлению после ХХ съезда КПСС — уничтожению деревень, вымыванию населения Севера и вообще всему тому, что и подготовило нынешнюю катастрофическую ситуацию. Советская история — это вообще история напряженной борьбы русского начала с антирусским замыслом революционеров, борьба, шедшая на всех уровнях государства и общества». (Там же, russianews.ru ). Странно, что в доказательство своей правоты автор привел только строки из Гимна СССР, трижды переписанного С.Михалковым. Мог бы вспомнить и знаменитый тост Сталина за здоровье русского народа, который вынес в войне с фашизмом главную тяжесть и по праву должен считаться народом-победителем в этой войне. Это миф, что Сталин любил русский народ и как-то особо его выделял. Сразу же после войны «вождь народов» снова принялся за старое — в партии последовательно велась борьба против всех проявлений «великодержавного шовинизма» и «русского национализма». Отсюда и ссылка маршала Жукова в Одессу, и «ленинградское дело», и подготовка дела о «заговоре маршалов», которому не дали ход только из-за смерти «отца народов» в 1953 г., и «ленинградское дело», не говоря уже о никому не известных жертвах судебных процессов в СССР над «русскими националистами» и «монархистами».
При Хрущеве и Брежневе за «руссоцентризм» из партии исключали и снимали с ответственных постов без звука. Когда я пришел на работу в «Правду» в 1970 г. мне сразу же пришлось столкнуться с «интернационалистами», которые слово «русский» на дух не переносили. Как-то я написал статью, в которой несколько раз употребил слово «русский». Я принес ее в гранках на подпись «В номер!» ответственному секретарю, и тот на моих глазах везде исправил это слово на «советский». А в сочетании «русские народные сказки» тоже вычеркнул крамольное слово, только что не вставил «советские». Могучий Валерий Ганичев, председатель Союза писателей России мог бы много рассказать о том, как он в бытность главным редактором издательства «Молодая гвардия» сражался за право русских писателей быть русскими и писать о России. Сергей Семанов, в то время главный редактор журнала «Человек и закон» за те же самые «проступки» попал под колпак КГБ вместе со своими единомышленниками. Мало кто знает о «русской партии» в КПСС, члены которой работали даже в самом ЦК КПСС на ответственных должностях. Одним из них был заведующий ближневосточным сектором в международном отделе светлой памяти Иван Милованов, под началом которого работал Юрий Иванов, автор взрывной по тому времени книги «Осторожно, сионизм!». У меня в «Правде» тоже было немало единомышленников, и каждый на своем месте делал все, что мог, дабы хоть как-то приподнять русский народ, который последовательно гнобили в соответствии с установленной еще в 1917 г. «линией партии». Только что не объявляли «вне закона». Конечно, далеко не все получалось из того, что мы пытались сделать. Но все же то просвещение, которым полулегально
Происходило скорее другое — в результате подавления большевиками национально-патриотических чувств русского народа он действительно становился больше советским, чем русским. Феномен этот прекрасно описан у Александра Зиновьева в его книге «Гомо советикус». Многовековая привычка русских деревень жить единым миром, у всех на виду, соизмерять и моделировать себя, как личность, с безликостью общины, как ни странно на первый взгляд, во многом помогла большевикам утвердить в России ту социальную среду, которая и породила человека нового типа «гомо советикуса», или как его шутливо называл А.Зиновьев «гомососа». На Руси издревле осуждали тех, кто обособлялся от общины, выделялся из толпы. Быть «как все», чтобы в доме было все «как у людей», быть «не хуже других», но вместе с тем и не «заноситься» — вот та мораль крестьянской Руси, которая полностью устраивала коммунистических манипуляторов массовым сознанием, тех, кто управлял народом, как трудовой армией. Последовательно уничтожая реальных и потенциальных лидеров и бунтарей, большевики создали, путем террора, подавления и массовой пропаганды такую социальную и политическую среду, в которой могли выживать только безликие гомососы. И тем самым — на долгие годы обеспечили законопослушность и покорность основной массы русского народа, предложив ему взамен реальных прав и свобод «заботу» патерналистского государства, систему тотальной социальной защиты. Когда Союз рухнул, исчезла и та среда, в которой единственно и было возможным существование Homo Soveticus: система всеобъемлющей коммунальности по имени «реальный социализм». И для большинства русского народа, как показывают социологические опросы, это было и остается подлинной трагедией.
Политическая практика нового режима России вела к тому, что людей, которые по своей сути оставались советскими, сохраняя мировоззрение гражданина патерналистского государства, должны были убивать не только физически в будущих конфликтах и этнических войнах. Их должна была уничтожить, как динозавров, новая социальная среда, несовместимая с жизнью человека типа Homo Soveticus, который мог существовать лишь в условиях России социалистической. Его обрекли на вымирание, как социальный генотип. Окончательно смертный приговор ему был подписан в день расстрела Белого дома по решению Б.Ельцина.
Не случайно именно после событий 3–4 октября 1983-го Александр Солженицын говорит в интервью Московскому телевидению:
«…Вот эта необдуманная, суматошная реформа…
— Вы имеете в виду шоковую терапию?
— Шоковую терапию. Нет, ну кто может мать свою лечить шоковой терапией? Ну вы будете свою мать так лечить?»
Homo Soveticus конечно, не погиб вместе с русским парламентом. Его вычеркнули из списка живых post factum тем же самым росчерком пера под указом о роспуске Советов и введении в России капитализма. Бюрократия официально демонтировала Советскую власть, сотворив в своем воображении новую капиталистическую действительность, которая также была далека от реального капитализма, как наши «Жигули» от современного автомобиля. Формально и Homo Soveticus приказал долго жить, почил в бозе, прожив славную и одновременно бесславную жизнь с октября 1917-го года по октябрь 1993-го. Он был убит, как явление, как образец для подражания, как стандарт поведения и как политическая система. Не так уж он был, как видим, прост.
Однако, как говорил Солженицын в уже упомянутом интервью, «коммунизм внедрился в наше сознание, в людей и во всю систему». Любопытное тому подтверждение я нашел в интервью, которое взяла писательница Улицкая у Михаила Ходорковского (серия этих интервью публиковалась в 2009 г. в журнале «Октябрь» и была отмечена литературной премией этого журнала. — Авт. ). Она была поражена тем, что будущий олигарх в годы своей комсомольской юности, а он был активным функционером ВЛКСМ, искренне верил в светлое коммунистическое будущее, в то, что надо хранить бдительность в капиталистическом окружении и предотвращать происки ЦРУ, даже, если для этого придется сотрудничать с КГБ, и. т. д. Ходорковский до развала СССР был по своим убеждениям, как выяснилось, советским человеком и далеко не все эти убеждения из него вытравила жизнь в олигархической среде при Ельцине, и даже пребывание в тюрьме при Путине и Медведеве. Об этом можно судить хотя бы по его письмам из тюрьмы, публиковавшимся в «Коммерсанте», в «Ведомостях»…
Самосознание русского народа, увы, трагически трансформировалось за годы советской власти, при которой его постоянно заставляли «платить» за невесть какие грехи отцов и дедов, якобы угнетавших «малые народы». Из русского менталитета практически ушла сопричастность державности, ослабла вера, а с ней и ушла ответственность за весь православный мир. За такую обработку русского народа пестицидами «интернационализма» советской власти и компартии пришлось заплатить собственной гибелью, как в свое время монархии Романовых.