Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 29. Семен Альтов
Шрифт:
Бригадир, поправляя перед зеркалом фуражку, не оборачиваясь, сказал:
— У меня сейчас обход состава. Если не трудно, загляните минут через тридцать!
Через полчаса он вернулся и, взяв через окно билет, начал его разглядывать.
— Во печатают, да? Ни черта не разберешь! Скажите Гале, я разрешил.
Пассажир сбавил скорость и, поравнявшись с шестым нагоном, закричал:
— Галочка! Вам привет от бригадира! Он сказал: сажайте меня!
— «Он сказал»! У вас тринадцатое место! А на нем уже едет женщина!
Мужчина чертыхнулся и побежал разбираться.
Состав давно набрал скорость и грохотал на стыках.
Пассажиры начали раскладывать на столиках ужин.
— А ведь хорошо бежит товарищ. Я в его годы по утрам тоже, бывало, как выбегу! — сказал пассажир в тренировочном костюме, прожевав бутерброд. — Могу поспорить: дома он будет раньше нас!
Пассажир в маечке перестал нарезать огурец:
— По асфальту-то каждый может. Посмотрим, как он по болоту пойдет, родимый!
…Мужчина с чемоданом продолжал мотаться вдоль поезда от проводницы к бригадиру и обратно. Он был уже в трусах, майке, но при галстуке. В это время по вагонам пошли ревизоры.
— Кто это за окном бежит?
— Да вроде с нашего поезда.
— С вашего? — Ревизор высунулся в окно. — Товарищ!
Эй! А билет у вас есть?
Бегущий полез в трусы за билетом.
— Не надо! Верю! Надо людям верить! — сказал ревизор, обращаясь к пассажирам. — Бегите, товарищ! Бегите себе, раз билет есть. А то некоторые зайцем норовят! За государственный счет! Счастливого пути!
В купе ехали бабушка с внучкой и двое мужчин. Бабушка кормила девочку с ложечки, приговаривая:
— Это за маму! Это за папу! Это за того дядю, который Лежит к своей бабушке!
Мужчины при этом чокались и повторяли: «За папу! За миму! За того мужика!»
Проводница разносила по купе чай. Проходя мимо окна, за которым маячил пассажир, она спросила:
— Эй, чай пить будем?
Тот замотал головой.
— Мое дело предложить! — обиделась проводница.
Пассажиры начали укладываться спать. Четыре женщины долго менялись местами с соседями, чтобы оказаться в одном купе без мужчин. После долгой торговли удалось выменять девичье купе целиком. Счастливые, женщины лениво переодевались ко сну, и тут дама в халате заметила бегущего с чемоданом.
— Девочки! Он все видел! — Она возмущенно рванула занавеску, и та, естественно, упала с металлическим штырем на стол. Женщины завизжали, пряча свои прелести кто куда.
Наконец занавеску приладили, в темноте долго говорили о том, какие наглые пошли мужики и где их взять. Расслабленные воспоминаниями, задремали. И тут дама в спортивном костюме вскочила:
— Девочки, послушайте, что он делает? Ухает, как паровоз!
— Да это паровоз и есть! — сказала женщина с нижней полки.
— Не надо! Паровоз делает так: «У-у-у…»,
Дама в халате постучала в стекло:
— Можно потише? Вы здесь не один!
…Человек бежал. Может, открылось второе дыхание, но бежал он с каким-то сияющим глазом. И внезапно запел: «По долинам и по взгорьям…»
Проводница шестого вагона сидела в купе и шумно пила чай, поглядывая в окно. Там в свете редких фонарей мелькал человек с чемоданом.
И тут проводница не выдержала. Чуть не вывалившись в окно, она крикнула:
— Да что ж мы, не люди, что ли?! Давайте сюда чемодан!
Мужчина закинул чемодан в окно и побежал дальше уже налегке.
15 мая. Сегодня в 12.30 ушел от жены в открытое море… Не могу больше жить на одной и той же суше, ходить по одним и тем же улицам! Так тянет иногда в открытое море, хоть из дома уходи!
Своим беспримерным подвигом хочу доказать, что человек может выжить не только среди людей. К тому же так хочется что-нибудь открыть, назвать своим именем. Настоящий мужчина должен хоть что-то назвать своим именем!
Чтобы потом не было разговоров о чистоте эксперимента, на моей лодке «Санта-Лючия» никаких удобств: ни жены, ни телевизора, ни еды. Питаться буду исключительно планктоном, которого взял несколько килограммов.
Я в открытом море! Светит солнце и никакой тени, кроме моей собственной. До чего же хорошо кругом!
16 мая. На горизонте показалось неизвестное мне судно «Академик Петров». Мне что-то просигналили флажками, после чего хотели взять на абордаж, но я не дался. Флажками обматерили и оставили в покое.
Снова тишина! Почему не ушел в открытое море раньше?! Тут не надо бриться, носить брюки. Не надо выносить мусорное ведро, уступать место женщине!
Ощущаю, как разглаживаются морщины на лице. Глубоко дышу порами. Аппетит зверский. Сейчас бы мяса с картошечкой! Поел планктона и лег спать.
17 мая. Попал в сильное течение. Не исключено, в Гольфстрим. Гольфстрим весь в масле и другой гадости. Что за манера сливать всю дрянь с земли в воду?
Поймал рыбешку, выжал из нее все, что мог выпил полученный сок. По вкусу — бензин.
Ночью не спал. Смотрел на звезды. Над морем они совсем другие. Большие и мокрые. Неужели и там живут? Интересно, какие у них женщины?
Что-то Валька моя сейчас делает? Небось ревет белугой.
18 мая. Переименовал судно из «Санта-Лючии» в «Валентину». По горло в ледяной воде полдня выскабливал ногтем на борту старое название и писал кровью новое. Три раза шел ко дну, но переименовал! Сделал искусственное дыхание и, чтобы не окоченеть от холода, выпил планктона.
Перед сном открыл необитаемый остров. Назвал его «Валентинины острова» и нанес на карту.