Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15

Корецкий Данил Аркадьевич

— Послушайте, Григорий Маркелович! — резко сказал Швецов. — Это, кажется, пятое «кстати» за наш минутный разговор.

— И все пять некстати? — невесело пошутил Глушаев.

— Вот именно. Впрочем, если уж вы настаиваете на этом слове, то скажите, кстати, выполнили вы мой приказ об озеленении пустыря перед детским садом или нет?

— Не выполнил, Леонид Петрович.

— Не выполнили? Я же дал Марине Николаевне слово!

— Виноват, Леонид Петрович. Тут такое творилось… Завтра же дам указание приступить к работе.

— Черт знает что! — сердито

сказал Швецов. — Выходит, на вас нельзя положиться даже в мелочах! — Он привстал и, видя, что шофер сворачивает в сторону города, тронул его за плечо: — Сначала на комбинат!

— Есть на комбинат! — выворачивая руль, отозвался шофер.

Швецов откинулся на спинку сиденья и, опустив стекло, стал сосредоточенно смотреть на дорогу.

Комбинат, разбросанный на огромной территории в несколько километров, медленно разворачивался перед ним.

«Да, вот я и у себя», — подумал Швецов, всматриваясь в знакомые очертания всех этих сотен больших и малых строений, связанных между собой единой трудовой целью, — будь то крошечная диспетчерская будка, притулившаяся у стрелок комбинатской железной дороги, или огромные корпуса обогатительной фабрики, или эта вот похожая издали на загородный особняк и уютно поблескивающая своими зеркальными окнами научно-исследовательская лаборатория.

— Снова у себя, — вслух негромко повторил Швецов.

— Вы о чем? — встрепенулся Глушаев, вопросительно глядя на Швецова. Но тот, задумавшись, ничего ему не ответил.

Смутная, непонятная тревога, которая нет-нет да и возникала в Швецове с памятного ему прощального разговора с заместителем министра, снова и еще сильнее, чем прежде, овладела им сейчас. Странно, но встреча с Глушаевым и то, что он говорил ему, уснащая свой рассказ этими некстати вставленными «кстати», не на шутку встревожили Швецова.

Казалось бы, что в огромном хозяйстве комбината есть дела куда поважнее, чем застройка поселкового участка или — а уж об этом и говорить нечего — озеленение пустыря перед детским садом. Взять хотя бы работу одной только шестой шахты и не всей даже шахты, а ее новых камер, в которых совсем недавно были установлены мощные комбайны. Трудно было даже сравнивать объем и сложность этих шахтных работ с тем, что тревожило сейчас Швецова, и он, подумав об этом, попытался сосредоточить свои мысли на главном для него: на шестой шахте.

— Как на шестой? — спросил он у Глушаева.

— Где? — не понял тот вопроса.

— На шестой шахте! — раздраженно сказал Швецов. — Как с добычей? Или начальнику жилищного, строительства об этом знать не положено?

— Отчего же, — смущенно потер ладонью лоб Глушаев. — Я слышал, что на шестерке дело спорится.

— Спорится! — усмехнулся Швецов. — Точнее и не скажешь!

— Можно и точнее, Леонид Петрович, — оглянулся шофер. — Вчера шестая дала сто двадцать процентов, а сегодня в первой смене сто сорок на-гора выдали.

— Сто сорок, — удовлетворенно кивнул Швецов. — Да, пожалуй, что и спорится. Вези-ка, Андрианыч, меня прямо на шестую.

— Есть прямо на шестую! — весело отозвался

шофер.

— Кстати, Андрианыч, — с улыбкой обратился Швецов к шоферу: — А как у нас с жилищным строительством дело обстоит — спорится?

— В процентах так вроде и спорится, Леонид Петрович, — украдкой глянул на Глушаева шофер. — А вот на деле — не сказал бы…

— Так, — нахмурился Швецов. — Ну, ничего, разберемся.

31

Швецов и Глушаев вошли в небольшой белый домик, стоявший неподалеку от копра, в котором помещалась шахтная раздевалка и душевая. Здесь было сейчас безлюдно и тихо. Лишь изредка проникал сюда, идущий из далекой глубины шахты, то стихавший, то нараставший гул. Это двигалась по шахтному стволу клеть. Где-то далеко-далеко перекликались между собой сигнальные звонки.

— Клеть пошла наверх, — сказал Швецов Глушаеву и обернулся к старичку-коптеру, торопливо шедшему им навстречу. — Здравствуй, Федор Пантелеевич. Когда это ты успел на шестую перебраться?

— Здравствуй, здравствуй, Леонид Петрович, — приветливо кивая головой, сказал старик. — Когда на шестую-то перебрался? А как новые машины в нее спустили, так и перебрался. Я, слышь, старик любопытный. Дай, думаю, на старости лет поближе к новой технике присмотрюсь. Вот и упросил Ларионова, чтобы сюда поставили. — Старик озабоченно глянул вокруг и, довольный своим осмотром, ревниво спросил: — Али порядка у меня тут нет? Замечания какие имеете?

— Замечаний не будет, — сказал Швецов. — Все в порядке, Федор Пантелеевич.

— То-то! — самодовольно ухмыльнулся старик и вдруг, схватив Швецова за рукав пиджака, смущенно и тихо попросил: — Мне бы, Леонид Петрович, хоть разок вниз бы спуститься, а? Всех провожаю, а сам не могу. Правда, ребята рассказывают, как там у них дела идут, а все же посмотреть-то своими глазами куда как лучше. Уж уважьте старика, дозвольте хоть глазком одним глянуть на те, на новые машины.

— Вот так так! — искренне удивился Швецов. — Человек специально на шестую шахту перешел, чтобы поближе к новым комбайнам быть, а в работе их еще не видел.

— Не видел, не видел, — печально сказал старик. — Я сунулся было с просьбой своей к сменному, а он только рукой махнул: некогда, мол, экскурсии мне в шахту водить. Это я-то — экскурсия! — старик возмущенно прихлопнул себя ладонями по коленям. — Да я на комбинате-то с первых дней, с первой лопатки работать начал. Я в лучших забойщиках почитай двадцать лет ходил. — Федор Пантелеевич попытался было разогнуть свою согнутую временем спину, но не смог и, охнув, ухватился рукой за поясницу. — Эх, да что там вспоминать! — переведя дух, уныло сказал он. — И верно, куда мне, старому, в шахту! Раздевалкой заведовать, и то сын запрещает. Обижается: мало тебе, что ли, моего заработка, мало пенсии — чего дома не сидится? — Старик виновато глянул на Швецова. — Ты уж прости меня, Петрович, за разговоры мои. Тебе, небось, костюм да сапоги нужны, а я болтать начал. Я — мигом! — Он заспешил к дверям раздевалки. — Вам два, что ли?